"Аркадий Карасик. Любовь под прицелом " - читать интересную книгу автора

одинаковы, они нас не поймут... Надеюсь, Коленька образумится, найдет вторую
работу... Знает же он, как трудно мы живём...
- Этого мало? - Я показал на разбросанные по столу купюры.
Что тут поднялось! Ольга перешла на непечатные выражения, тёща
разбавляла их ядовитой, но подслащенной водичкой. Отмолчаться не удастся.
Молчание - по мнению матери и дочери - признание вины, и оно неизбежно
влечет за собой самые жесткие наказания. В виде оскорблений и угрожающих
размахиваний кулаками.
Единственное спасение - не дожидаясь обещанного завтрака, бежать на
стройку. Под аккомпанемент упреков я быстренько побрился, постоял под
холодным душем и облачился в рабочую "униформу" - костюм с темной рубашкой и
ярким галстуком.
В редкие дни мира мы выходили из дому вместе с Ольгой. Я - на стройку,
она - в префектуру. На этот раз жена в категоричной форме уведомила:
предпочитает отдохнуть от моего присутствия, просит не звонить ей на работу,
но ровно в семь с четвертью быть дома. Для продолжения "допроса".
Меня настолько измучила бессонная ночь и связанные с ней страхи, что я
был не в силах отшутиться или возмутиться. Молча отправился "запрягать"
"москвича". Теперь можно пренебречь обычной экономией и ездить на работу не
в переполненном общественном транспорте...
Управление готовило к сдаче девятиэтажный дом. Спешно настилались полы,
подгонялись окна и двери. Из квартиры в квартиру сновали "малярки" -
подкрашивали, подмазывали.
Будто сонная муха, я переползал с этажа на этаж, односложно отвечал на
вопросы мастеров, кивал бригадирам. Следить за качеством выполняемых работ,
гонять алкашей, отсыпающихся по углам, не было ни сил, ни желания.
Меня донимала одна мысль: почему я не признался Никите в том, что возил
в Ногинск подозрительных пассажиров?... Каких там подозрительных - явных
бандюг, угрожающих мне оружием.
Причина одна: надежда на получение через десять дней обещанных
"кусков". Признаешься, Тихона и Владика арестуют, и желанное вознаграждение
пойдет прахом.
Когда, утомившись, я забрался в вагончик и уселся за письменный стол,
делая вид, что изучаю давно изученные чертежи, заявился свояк. В штатском
облачении - нечто среднее между спортивной курткой и пиджаком - он выглядел
менее внушительно, чем в милицейской форме. К тому же был малость навеселе,
видимо, приняв после дежурства обычную дозу.
- Здорово, Коля, - провозгласил он, усаживаясь напротив меня. -
Дремлешь помаленьку?
- Утром здоровались, - недружелюбно ответил я. - И чего тебе неймется!
На твоем месте опрокинул я бы стакашек и отрубился до обеда.
- Не один опрокинул - два... Не помогло. С твоей сеструхой не уснешь.
Погнала за краской. Вздумалось панели в прихожей подновить. Заикнулся,
было - устал, всю ночь глаз не сомкнул - куда там! Шагай и все тут! Не то
пожалеешь... Крутой характер у Фимки...
- Поймали бандюг? - с тайной надеждой спросил я.
- Разве поймаешь, - раздосадовано развел руки в стороны Штопор. - Они,
небось, доехали на автобусе до кольцевой, пешочком перемахнули ее и - в
области. Садись на любой транспорт и жми в любую сторону... А мы, идиоты,
проторчали на выездах...