"Аркадий Карасик. Игра на выживание " - читать интересную книгу автора

вопросами идеологии. Раз в неделю друзья устраивали дружеские "посиделки".
Отходили от нелегкой работы, размягчались. Будто надоевший грим, смывались
высокопарные фразы о высокой морали, об ответственности члена партии за
порученное дело. Грим предназначался для рядовых партийцев и беспартийного
актива. Использовался на разного рода заседаниях, встречах, собраниях.
Наступило время, когда исчезла необходимость притворяться. Партийные
билеты перекочевали из внутренних карманов в потаенные ящики. Хранились на
всякий случай. Вдруг политическая ситуация в стране снова резко изменится.
Рухнут разрекламированные реформы, возродится в былом могуществе облитая
нынче помоями компартия Советского Союза?...
Нет, что вы, я не изменял высоким идеалам, но жить-то надо было? В
глубине сердца верил в социализм во всех его ипостасях: простой, зрелый, с
человеческим лицом... Доказательства? Пожалуйста, вот мой партбилет,
сохраняемый в черные годы реакции...
А пока реформы существовали и набирали силу, пока рушились памятники,
переименовывались улицы, выкорчевывались недавно святые понятия - они с
Сидоровым вели себя соответственно. Клялись в любви и преданности новым
властям, обливали помоями прошлое, прославляли рынок и правовое государство.
Поэтому хитрить и изворачиваться не было необходимости. Гарантии полной
открытости - в провозглашенных свободах. Тем более для бывших партийных
функционеров.
- Тебе нужно организовать продажу одному человеку двух-трех окраинных
магазинов. Прими это как личную просьбу. Цену не заламывай, она должна быть
божеской...
О вкладе будущего покупателя недвижимости в социальную защиту бедных -
ни слова. Высокие слова - не для деловой беседы.
- Сколько? - спросил Сидоров, потирая чисто выбритый подбородок.
- Повторяю, цена не должна быть грабительской, - не понял намека
Иванов.
- Сколько? - нетерпеливо повторил бывший партийный идеолог.
Ах, вот он о чем!
Делиться с коллегой и другом Иванову, понятно, не хотелось. И без того
обещанный коттедж - слишком милая плата за услугу. Но Федор Федорович
понимал: ни дружба, ни прежние "посиделки" ему не помогут. Сидором ради
этого и пальцем не пошевелит.
- Думаю, покупатель не поскупится, - неопределенно пообещал депутат,
отводя в сторону плутоватый взгляд. - Человек он не бедный, внакладе не
останешься...
Сидоров ожидал более конкретного ответа. Товар - деньги, деньги -
товар. Но он понимал, что выставлять требования на этом этапе опасно -
обиженный бизнесмен вполне может обратиться к другим "приватизаторам".
- Сведи меня с покупателем, - попросил он, надеясь обойти друга и
получить сразу две "доли" - свою и его. - Мы с ним договоримся...
- Не получится, Матвей, - усмехнулся Иванов наивности бывшего соратника
по партии. - Все переговоры - только через меня. Знаю твою хватку - лучшего
друга и брата оставишь без штанов...
Сидоров состроил на полном лице обиженное выражение. За кого ты меня
принимаешь? Разве мало мы провели времени в одном закутке? Не выдержал -
рассмеялся. Иванов вторил ему.
Пришли к согласию. Перед самыми торгами депутат выясняет масштабы