"С.Г.Кара-Мурза. Статьи 1998-1999 г." - читать интересную книгу автора

самое, только лавочки там хорошо обустроенные, теплые и уютные. А суть та
же - бессмысленная трата человеческой силы и души. И, конечно, огромные
издержки, которые ложатся на тех, кто производит полезные вещи.
Я жил в Сарагосе, среднем испанском городе, около полумиллиона жителей.
В нем полсотни автосалонов - хорошие помещения, все освещено, куча клерков.
Меня это удивляло, я все спрашивал: зачем такие траты? Ведь машины-то одни и
те же, десятка два моделей. Собрать их в пару салонов, пусть люди посмотрят,
оформят заказ - и все. Нет, надо занять массу людей, в каждой торговой фирме
свои маленькие уловки, какие-то мелкие подарки, суета. Наверное, эта чушь,
эта видимость выбора людям нравится. Но ведь оплачивается она страшным
перерасходом средств и человеческих жизней. И тяжелым трудом тех, кто за
сценой, кого здесь и не видно. Даже тех же испанских рабочих, что не могут
оторваться от конвейера и должны мочиться прямо в комбинезон, в прокладки
вроде толстого "тампакса". Они и живут в стороне, за рекой, в рабочих
кварталах. Зато там и повеселей, больше смеха и меньше чопорности. Труд
производительный тяжел, а все равно лучше, чем в лавке сидеть.
Жизнь "на рынке" пропитана конкуренцией. У нас мало кто понимает, что
это такое. Многие даже думают, что конкуренция мобилизует, придает силы и
страсти. Да, она сортирует людей. Но не поднимает лучших, а опускает,
затаптывает "слабых" - и слабых вовсе не в главном деле. Я в Испании иногда
слушал по радио утpеннюю пеpедачу какого-то священника. Запомнилась одна его
простая фраза: "Рыночная экономика сбрасывает с пути не тех, кто ленив или
неумел в работе, а тех, кто неспособен топтать товарища". Вот, думаю, нашим
бы коммунистам поучиться говорить такими словами.
В отделе университета, где я работал, было несколько аспирантов и
молодых преподавателей, которые тоже готовили свои диссертации. Все хорошие
друзья, часто собирались за столом. Я им всем помогал, чем мог. Одной
девушке помог тему уточнить, хоpошая работа могла получиться, я увлекся, и
литературу искал, и доклад ее с ней обсуждал - как это у нас в лабораториях
было принято. На одной вечеринке ее не было. И вдруг за столом весь дружный
коллектив предъявляет мне претензию: ты слишком много ей помогаешь! Я не
понял: что ж тут плохого? Будет хорошая научная работа, всем радость. Нет,
нельзя! Все после защиты диссертаций будут добиваться работы, посылать свои
личные дела на конкурс, а у нее будет преимущество. Я им всем подставляю
ножку. Честно скажу, я был потрясен. Ведь это были ее друзья и подруги. И
потом, они же научные работники! Какая может быть наука, если не помогать
друг другу?
Потому-то наука на Западе очень дорого обходится. Те американские
советологи, которые изучали нашу науку, никак не могли поверить, что
советские ученые обходились такими скромными средствами. Искали советологи
какие-то тайные источники денег у нашей науки, какие-то закрытые города. А
дело просто. Доверие и взаимопомощь, душевная близость в лаборатории всем
дает огромную прибавку и в уме, и в творчестве. Коллектив скромных и вроде
бы невзрачных наших ученых оказывался мощной силой. То-то наших так
переманивали. А теперь сломали у нас этот стержень, и никому наши замухрышки
оказались не нужны. Собрали из них сливки, да и то удивляются: где же
хваленая русская мысль? Она там у них приувяла. Она привыкла расцветать в
любви, а не в конкуренции.
Мы, в массе своей, не понимали, в чем суть нашей советской жизни.
Старики, может, понимали лучше нас, но они вымерли, а нам как следует