"Сергей Кара-Мурза "Совок" вспоминает свою жизнь" - читать интересную книгу автора

презрения к "плебеям" (кстати, тогда это слово вошло в жаргон). Мне на этих
вечеринках было жалко смотреть на наших девочек из "бедных" семей, которые
этого не чувствовали и искренне радовались компании.
Со стилягами наша литераторша имела общий язык - без слов, взглядами.
Но иногда казалось, что они общаются где-то вне школы, там, где проходит их
главная жизнь - так они понимали друг друга. Повторяю, что это была
преподавательница высокого класса, что-то в ней даже было от
змея-искусителя, она была как бы антиподом нашей Ольги Францевны, которая
теперь наблюдала за классом с какой-то грустью, как будто потерпела
поражение. У нас был литературный кружок, там наша учительница рассказывала
о символистах, читала Гумилева, Ахматову. Она меня туда звала, и я бы не
прочь был ходить и слушать. Но было там что-то чужое и даже враждебное,
странно и неприятно. Это было что-то новое. Вернее, раньше оно, наверное,
тоже было, но пряталось, а теперь стало осторожно выходить на свет.
Она говорила мне на этих собраниях кружка: "Сергей, почему вам нравится
Маяковский? Ведь он - поэт невысокого полета. Посмотрите, насколько глубже
него Блок". И она читала какую-нибудь строфу из Блока - для меня. Неприятно
было, что в классе она говорила совсем иные слова, а здесь предлагала мне
войти в кружок посвященных. Тогда я, конечно, не анализировал своих чувств -
и не подумал бы тратить время на такие вещи. А сейчас вспоминаю и вижу, что
это меня оскорбляло, мы считали себя выше таких уловок. Да, мне нравился
Маяковский. Может быть даже, что он мне поначалу понравился потому, что его
нам рекомендовали любить, но потом-то он мне понравился, и я даже знал,
почему. А тут меня соблазняли возможностью тайно его не любить. Нам
двуличность тогда была противна.
Раз уж заговорили о стилягах... Странно, но мне не попалось ни одного
исследования этого явления. А оно было, думаю, исключительно важным. Если бы
в нем вовремя разобрались! Ведь это был крик важной части молодежи о том,
что ей плохо, что-то не так в нашем советском обществе. Это были ребята из
семей важных работников (номенклатуры). Они не знали нужды - и им стало
плохо. Но ведь следующие поколения уже в массе своей подрастали, не зная
нужды. Стиляги нам показывали что-то, к чему должно было готовиться все
общество. Этого не поняли, и их затюкали. Хотя какое-то время они стойко
держались, но постепенно превращались в секту и "вырождались". Трудно долго
быть изгоями.
Это были ребята в основном способные и поначалу они ничем почти не
отличались. Один ходил даже в отцовской шинели. Но в старших классах как-то
незаметно они сплотились в замкнутую группу, завели особые прически,
выработали свой язык, походку, стиль поведения и стали резко отличаться от
"плебеев". Им якобы нравилась западная музыка, танцы и т.п., но это не
главное. Те эксцессы вроде пьянок, оргий и хулиганства, о которых писала
пресса, были редкими случаями и были характерны для "маргиналов среди
стиляг". Да и преувеличено это было прессой. В нашей школе, кстати, никогда
этот вопрос явно не поднимался, и в глаза стилягами их никто не называл.
У нас было в потоке шесть классов, но стиляги как-то сконцентрировались
в двух, в том числе в моем. Я с ними довольно тесно общался. Во-первых,
через мотоцикл. Другой "мотоциклист" в нашем классе был из их числа. К тому
же у меня водились деньги, а многим из них часто было позарез нужно -
кое-кто у меня занимал. Траты у них были большие, порой и в класс приходили
выпивши, да выпивши чего-то дорогого, судя по запаху. Я бывал у них дома,