"Н.М.Карамзин. Полный курс русской истории" - читать интересную книгу автора

Император Павел в самый первый день своего восшествия на престол
освободил Новикова, сидевшего около четырех лет в душной темнице; призывал
его к себе в кабинет, обещал ему свою милость как невинному страдальцу и
приказал возвратить конфискованное имение, то есть остальные, несожженные
книги. Заключим: Новиков как гражданин, полезный своею деятельностию,
заслуживал общественную признательность; Новиков как теософический
мечтатель, по крайней мере, не заслуживал темницы: он был жертвою подозрения
извинительного, но несправедливого. Бедность и несчастие его детей подают
случай государю милосердому вознаградить в них усопшего страдальца, который
уже не может принести ему благодарности в здешнем свете, но может принести
ее Всевышнему".
Это было писано в назидание Александру Первому, дабы заботой о детях
тот "отмыл" грехи своей бабки.
При Павле Новиков мог пригодиться отечеству. Но отечество сделало его
практически инвалидом. К тому же император видел в Новикове прежде всего
масона, а не реформатора. В этом плане новый император был большой оригинал.
Понимая, что отечественные масоны своего рода суррогатные, он стал привечать
на родине заграничных масонов - членов мальтийского ордена, потерявших свою
Мальту. В благодарность за теплый прием мальтийские рыцари произвели
императора в должность магистра, хотя по всем орденским канонам никакого
права на это не имели. Павел гордился масонским званием. Масоны спешно
входили в моду. Вряд ли Карамзин мог наблюдать это императорское масонское
воссияние без улыбки.
Впрочем, время правления Павла было недолгим. В новом XIX столетии его
сменил отцеубийца Александр. Именно на восшествие Александра на русский
престол Карамзин и опубликовал первое свое произведение нового для него
направления - "Историческое похвальное слово императрице Екатерине II". В
этом тексте писатель отдавал должное блестящему столетию Екатерины и ее
деяниям, проводя подспудно идею, что только разумное и просвещенное
правление монарха может гарантировать стране процветание.
Поскольку текст был сугубо назидательным, Николай Михайлович не стал в
нем поминать пороки екатерининского правления, сделав упор только на
заслугах. Император оценил похвалу. В молодые лета он действительно жаждал
быть просвещенным монархом и задумывал ряд реформ. Неудивительно, что в
Карамзине он увидел союзника. Но тут император несколько ошибался: Карамзин
не считал пороки добродетелями, но придерживался мнения, что по случаю
праздника не следует говорить о дурном. Всему существует свое время и место.
В "Слове" Карамзин впервые попробовал нарисовать целостную картину
минувшего века. К его удивлению, картина получилась впечатляющая. За
"Словом" последовали другие исторические опыты. Эта новая публицистика на
историческую тему быстро нашла своего читателя, стала печататься в "Вестнике
Европы" - солидном тогдашнем журнале, который издавал сам Николай
Михайлович. В этом журнале, кроме статей на разную тему и переводов,
появилась также более значительная его повесть "Марфа Посадница",
произведение, сложенное на основе исторических фактов и преданий.
Если манерные, переполненные умилением и слезами, то есть тем, что
называлось емким словом "настроение", ранние повести сделали Карамзина
любимцем читающей России, то "Марфа" сразу обозначила новый этап в его
творчестве. Он заявил о себе как писатель исторический. Кошмарная судьба
самой Марфы, конец новгородских вольностей - все это позволило Карамзину