"Дмитрий Каралис. Летающий водопроводчик (рассказ)" - читать интересную книгу автора

внимательно, но не без скепсиса. Тень недоверия, как говорят в таких
случаях, легла на его лицо. Он продолжал оглядываться на дверь и окна и
однажды, когда в комнату вошел улыбающийся юноша в белой тунике, отослал его
строгим взглядом обратно.
- Пойдемте в сад,- предложил Марий.- Там будет удобнее беседовать.
- А это?..- Кошкин покосился на стол с закусками, но Марий успокоил:
- Принесут.
В саду пели птицы, журчал фонтан и бесшумно колыхались листочки
деревьев. Похрустывая гравием, Марий и Кошкин дошли до портика с белыми
мраморными колоннами и расположились в тени его крыши. С возвышения портика
хорошо просматривались зеленеющие окрест поля, курчавые рощицы, серая лента
дороги, убегающая вдаль, к холмам, и пропадающая между ними, и розовеющие в
отдалении постройки невысокого города.
- Неплохо у вас тут,- похвалил Кошкин и незаметно коснулся
транслятора.
Аппарат был на месте и работал самым замечательным образом: едва Кошкин
собирался что-либо произнести, как он услужливо подсказывал латинские слова
и целые фразы. Речь Кошкина лилась без запинки:
- Даже расставаться не хочется. Но дела, брат, дела!.. В любой момент
отозвать могут...
Марий задумчиво хмыкнул и в который раз уставился на рифленую подошву
кошкинских ботинок.
- Хочешь, подарю? - заметил взгляд Кошкин.- Или поменяемся? Сносу не
будет - "Скороход"!
- Как - скороход? - шепнул, озираясь, Марий.- Скоро ходят?
- Очень скоро! Бери, пока я добрый. Скидывай свои и надевай. Вот так.
Теперь мы с тобой друзья -кореша по-нашему.- Кошкин потер руки.- Обмыть
положено, иначе плохо носиться будет!
- Будет так!..- Марий шевельнул пальцами ног и поморщился.
Кошкин проснулся в пять часов дня по местному времени. Еще сквозь сон
он ощутил тяжесть в голове, наждачную шершавость языка и смутную тревогу. С
трудом разлепив глаза, Кошкин тяжело поднялся с постели и проковылял к окну.
В стонущем мозгу мелькали обрывки воспоминаний...
Марий, наливающий ему полный бокал вина, и хитрый взгляд при этом: "Не
разбавить ли водой?", тосты за дружбу, женщин, потом и сами женщины - в
смелых нарядах и улыбающиеся, какие-то пляски, хохот, песни, анекдоты...
Припомнилось вдруг, как он кричал, что всех любит, а потом - что в гробу
всех видал в белых сандалиях. И бил себя в грудь, доказывая что-то, и шрамы
показывал женщинам - на коленке и локте. И вопросы, вопросы, которые как бы
между делом задавал Марий. Настырные вопросы, с подковыркой. "Так-так-так,-
Кошкин походил по комнате, кряхтя и натыкаясь на вещи, и вновь вернулся к
окну.- Чем же кончилось? Отчего эта тревога?" И тут он вспомнил про
назначенный сеанс связи.
Кошкин сунул руку в плавки.
Транслятора не было...
Его не оказалось ни в брюках, брошенных у кровати, ни в клубочке
носков, сунутых в новые сандалии, ни в постели, которую мигом вспотевший
Кошкин суетливо перетряхнул два раза. "О боги!..- заходил по комнате
Кощ-кин.- Неужели похитили? Тогда - конец!.."
Кошкин быстро оделся и дрожащими пальцами стал застегивать пряжки