"Дмитрий Каралис. Цикл рассказов "Близнецы"" - читать интересную книгу автора

Меня, кстати, зовут Алексей, -- запоздало представился космонавт.
-- А мы слышали, -- весело сказала Катька. -- И сразу запомнили.
Три минуты отведенные на закуску истекли, и с бокалом в руке поднялся
грузный заместитель дяди Жоры -- Саенко.
Дядя Жора заливисто свистнул в два пальца, требуя тишины и внимания, и
позвякивание приборов уступило место шороху фонтанной струи. Стало почти
тихо.
-- Шо могуть казать хохлы этим двум гарним хлопцам? -- дурачась, начал
Саенко и вытянул из-под стола красивую коробку, перевязанную ленточкой. --
Да тильки то, як они их дюже любят! -- Его круглое лицо с кустистыми бровями
расплылось в улыбке. -- И шоб усе знали, як хохлы их любять, они дарят им
футбольный мяч ленинградского "Зенита" с автографами игроков основного
состава! "Зенит", знамо дело, не кыивское "Дынамо", и потому в коробочке я
сховал...Сами побачите!
Коробка поплыла к отцу с дядей Жорой, и космонавт поправил узел
галстука:
-- Я болею за "Спартак"... -- он налил себе в рюмку минералки и выпил
вместе со всеми. -- Но "Зенит" тоже ничего, старается...
Отец с улыбкой вылез из-за стола и отнес коробку на ковер рядом с
палаткой.
Дядя Вася Рахимов, старинный друг отца, тоже попытался коверкать слова
-- на татарский манер: "...твоя моя уважает...",но рассмеялся, махнул рукой
и продолжил тост по-русски. Он вручил отцу и дяде Жоре две коробочки с
часами, чтобы братья всегда жили в дружбе и в едином времени.
Гуревич сказал, что сибирские евреи в его лице всегда помнили и будут
помнить гостеприимный дом Банниковых, ценили и будут ценить помощь и
доброту, исходящую от Ленинграда, и никогда не забудут таежных невзгод,
перенесенных вместе. Подарки -- дядя Саша загадочно похлопал себя по
внутреннему карману пиджака, -- он вручит братьям позже.
-- Так он кто -- геолог или ученый? -- тихо спросил Алексей.
-- Был геологом, а сейчас ученый, -- я извинился и пошел проверить
насос в колодце.
Отец подманил меня взглядом: "Наверное, пора угли готовить. Как тебе
Алексей?"
-- Нормально, -- сказал я. -- Хороший дядечка. Только молчун.
-- А что ты хочешь? -- пожал плечами отец. -- Такая работа...
Гости пьянели медленно, расчетливо, оставляя силы для нескончаемой
вереницы тостов и вечерних посиделок -- я знал эту манеру компании отца и
дяди Жоры, многие половинили стопки или чуть пригубливали водку, предпочитая
веселый разговор и шутки мрачноватому отупению.
Я разжег мангал в дальнем конце участка, и потянуло сладковатым
ольховым дымом. Насос я выключил -- зудящая шпага фонтана мгновенно убралась
в пушечный ствол ракеты.
Подарков на ковре возле палатки прибавлялось. Сверточки сбантиками,
коробочки и коробки, красивые пакеты, очевидно с рубашками -- все это манило
воображение, их хотелось скорее открыть, развернуть, глянуть, чем одарили
юбиляров.
Мой подарок еще лежал в доме на шкафу, и я ждал, когда дядя Жора
предоставит слово детям. А он предоставит, не забудет. Я только побаивался,
что мой подарок не оценят, сочтут делом обыденным, семейным и потому немного