"Дмитрий Каралис. Автопортрет (извлечения из дневников 1981-1992 г.г.)" - читать интересную книгу автора

выдержав розыгрыша до конца.
В прошлом месяце сигнал тревоги звучал тоже вполне зловеще - "Холодная
печь".
Позывные на телетайпе: Феодал, Рубин, Агат.
Микки ночью сачковала, уклонялась от своих сторожевых обязанностей.
Думаю, для острастки написать на нее рапорт. Пусть проведут с ней
воспитательную работу.
И комары с недобитыми мухами спать мешали. Кому бы на них нажаловаться?

17 сентября 1982г.
Сегодня год, как я в Коммунаре. Если по полной программе, то осталось,
2 года, 731 день (1982 год - високосный).

21 сентября 1982г.
Дежурю в ОТХ. Приезжал Кулибин. Посидел за меня на вахте три часа, я
съездил в комендатуру, показал больничный лист, сказал, что хожу на
процедуры. Отпустили болеть с ногой домой. Проследил, чтобы в журнале
проверок сделали отметки - б/л.
Вернулся из отпуска Валерка Балбуцкий. Его откровения с милицией
обошлись всем нам дорого. Генку сняли с дежурства на вахте общежития, и он
до сих пор без работы. К тому же потерял трудовую книжку. Меня Кашин вывел
из председателей Совета общежития. Махоркин все еще болеет, и я в
подвешенном состоянии - без общественной работы, которая нужна для УДО. Жить
с Валеркой в одной квартире не можем. Предложили ему искать себе другую.
Объяснить свое предательство он никак не мог (он рассказал подробности нашей
выпивки во всех подробностях и написал объяснительную). Его стыдил Генка.
Валера сидел на кровати, понурив голову: "А я чего? Я ничего..."
Прикидывался дурачком. Мне было стыдно за него...
А дело было так. В пятницу Коля Лысов выставил две бутылки по поводу
своего дня рождения. Маршрутки уже были на руках, и мы выпили на скорую руку
всей квартирой, собрались разъезжаться. Коля говорит: "Занять бы червонец,
выпили бы еще в Павловске, в привокзальном буфете. Я в следующую пятницу
отдам, у меня получка". Денег ни у кого нет. "Сходи, Димыч, в сорок третью,
пока ребята не уехали, у Сашки Трубачева есть, он сегодня получил. Тебе он
даст". - "Точно отдашь в пятницу?" - "Точно, точно, - говорит Коля. - Кровь
из носу, отдам. Я угощаю". Мне уже тоже захотелось продолжить. Я занял
червонец у молодого Саньки до вторника. Он третий месяц в комендатуре, дома
маленький ребенок, жена не работает. Погрустил, но дал. Зашли в Павловске в
буфет, выпили пива, бутылку водки, разъехались по домам.
В следующую пятницу, после дежурства я специально заехал в комендатуру,
чтобы отследить отдачу денег. Коля пришел с работы дунувший и стал темнить.
Я, дескать, сам отдам, это парень из моего отряда, мы с ним разберемся сами.
Я напомнил, что деньги занимал я. Парень ждет.
- Ничего, ничего, - махнул рукой Коля и пошел на кухню. - Разберемся.
Давай лучше, выпьем, у меня есть.
Мы были в квартире вдвоем. Пить я отказался. В кармане у меня - рубль с
мелочью.
- Коля, не увиливай! Ты обещал сегодня!
Коля хлопнул стопочку и пустился в рассуждения, что этот Сашка должен
ему в ножки поклониться, потому что он отпускает его домой, хотя у него есть