"Дмитрий Каралис. Автопортрет (извлечения из дневников 1981-1992 г.г.)" - читать интересную книгу автора

пообещал я;
сказал председатель, посмотрев на дело практически;
"Я пить не буду, - тихо сказал Фомич";
еле слышно сказал

У каждого героя - свой драматургический окрас ремарки. Ремарка помогает
действию и пониманию героя; иногда - заранее задает образ.
Насыщенные ремарки и у Валентина Пикуля.

25 июля 1982г.
Прикатил с ночевкой на "69-й км".
Мы на даче одни. Ольгины родители уехали в Л-д. Максимка спит.
Проверяем звукоизоляцию нашей комнатки. Я катаюсь по тахте, подскакиваю на
ней, тихо постанываю и рычу. Ольга слушает на втором этаже, в спальне
родителей.
- Самую малость слышно, - сообщает она с улыбкой, спустившись вниз.
- Это когда я так делал. - Я показываю, как я делал. - Но такое редко
бывает.
Мы допиваем сухое вино и ложимся спать.

27 июля 1982г.
Был в Академии художеств у Давыдова. Забрал свою икону "Купина
Неопалимая" - реставрация будет стоить не меньше ста рублей. Нет у нас таких
денег и не предвидится. Давыдов рассказывал, что нужен особый осетровый
клей, специальные краски и т.п. Сказал, что ему лестно реставрировать икону
17-го века, но бесплатно не может. Предложил найти покупателя на нее -
рублей за пятьсот-семьсот. Я поблагодарил и отказался.
Икону мне принесла одна дама, подружка одноклассника Сереги Романова.
Выпивали как-то у меня дома, она увидела маленькую иконку Богородицы в
серебряном окладе. Разговорились. Похвасталась, что ездили с мужем на Волгу
летом и там одна бабулька отдала ей темную выгнутую доску, слегка подгорелую
- все, что осталось от иконы. Положили в багажник машины. Теперь стоит дома,
мешается. Хочешь? Я, как сейчас помню, кивнул молча. Думал, забудет.
Притащила, завернутую в газету.
И вот выяснилось, что она семнадцатого века. Я протер ее подсолнечным
маслом, и она засверкала золотом. Разглядел птичку, святых, надписи по рамке
ковчега. На обороте - какой-то клинописью выцарапано имя мастера и еще
что-то непонятное. Мне сказали, что икона оберегает от пожара. Ее выносят
против огня - огонь гаснет. Ценная икона, противопожарная. Потому и с
утратой в правом нижнем углу. Видать, не один пожар останавливала.
Я ждал Давыдова у открытого окна и смотрел во двор-колодец Академии.
Рабочие шумно грузили в кузов грузовика мраморную скульптуру. Голый
мраморный мужик во весь рост. Или больше. С высоты четвертого этажа
определить истинный размер скульптуры было сложно. Рычал кран. Матерились
рабочие. Пустыми глазами смотрел в синее небо мраморный человек. Трос с
войлочными накладками сползал. Завхоз в синем халате волновался и давал
советы. Рабочие не обращали на него внимания.
- За шею цепляй, за шею! - темные фигурки суетились вокруг скульптуры,
лежащей на спине.
- Не выдержит! - взвизгивал завхоз. - Под спину заводи! Это вам не