"Оттавио Каппеллани. Кто такой Лу Шортино? " - читать интересную книгу автора

давал в морду не тому, кому надо, - ну, как говорится, извини... случаются
неприятности и посерьезнее.
Эта чугунная печка поджидала тебя каждый день, она грела твое тело даже
через отсыревшую куртку. И старый дед, наставляя тебя, кричал: "Ты должен
заслужить уважение, но не упиваться им! Ты должен показывать свою силу,
только если тебя вынуждают! Вот что отличает настоящего мужчину от мудака в
штанах, Лу".
Выходя из дома, ты оглядывал окружающий мир мрачным взглядом фаталиста.
На твоем лице ясно читалось: "Однажды мне придется сделать тебе очень
больно, даже если, в сущности, ты славный малый". И парни твоего квартала
начинали признавать твою власть.
Так бы и шло - пока жизненные обстоятельства, судьба или случай не
подвергли тебя суровому испытанию.
Одно дело - завоевать уважение нескольких придурков типа недоноска
Гольдштейна, который платил тебе за то, чтобы поиграть в своем зале, и
совсем другое - сшибиться с главарем банды за право контроля.
На самом деле контролировать-то было еще нечего, и все же ты
догадывался, что должен добиться этого права, даже если толком не знал, что
оно означает. С детских лет ты привык думать, что под этим подразумевалось
"вступление во владение" баром или бильярдным залом, короче, право качать
права. В том числе право решать, кто может ходить в бар, а кто нет. Время от
времени тебе случалось набить кому-нибудь физиономию, но больше затем, чтобы
показать, на что ты способен.
Однако рыло однажды начистили тебе... И из-за чего? Из-за какой-то
дерьмовой бутербродной, там, в Даунтауне! Ты вернулся домой с разбитыми в
кровь губами, а старик, смеясь, сказал тебе: "Отлично! Так тебе и надо,
dickbrain хренов. - Он это уже говорил, но деду нравилось повторяться. -
Теперь тебе остается одно - уничтожить его".
Дед встал перед креслом, словно священник перед алтарем:
- Это не значит, что ты должен его убить... На самом деле его стоило бы
убрать, но только не сейчас. Времена-то меняются... В общем, это неплохой
урок, чтобы научиться понимать, как все устроено в жизни. Видишь ли, Лу, это
мир, в котором люди не только режут друг другу глотки. Они еще и придумали
очень хорошую штуку, и эта штука называется money.
Он уселся в кресло:
- Когда люди изобретали деньги, они думали, что благодаря им смогут
достичь согласия. Сегодня мир поделен между теми, кто пришел к согласию, и
теми, кому это не удалось. Мир, в котором мы живем, - как раз тот, где из
этого ничего не вышло. Сукин сын не пришел к тебе с предложением
договориться. Нет, он пришел и набил тебе морду. С такими людьми тебе не
остается ничего другого, как убивать их. Конечно, это не самое приятное
занятие: таких, как он, следует убивать одним мрачным взглядом, причем
прилюдно, чтобы все могли увидеть этот твой мрачный взгляд. Понял меня?
На тебя напал приступ кашля.
- Эй ты, полегче, дай мне закончить раньше, чем ты все тут заблюешь!
И старик с невозмутимым видом, подобающим столь важному случаю,
объяснил тебе смысл понятия "контроль". Что означало всего-навсего не самому
платить за крышу, а заставлять других платить за то, что ты их крышуешь.
- Видишь ли, Лу, если не я требую дани, ее требует кто-то другой, а
если ее требует кто-то другой, то кончится тем, что он потребует платы и от