"Юлия Кантор. Война и мир Михаила Тухачевского " - читать интересную книгу автора

власти и восстановлении городских дум и земств - Комуч считал себя
продолжателем политики Временного правительства. Большевики не замедлили с
ответом: решением ВЦИК от 14 июня 1918 года правые эсеры и меньшевики
изгонялись из Советов всех рангов.
В первый же день после организации Комуча были расстреляны сто
захваченных в плен красноармейцев и красногвардейцев.
Вооруженные патрули по указаниям из толпы расстреливали заподозренных в
большевизме лиц прямо на улицах. "По подозрению в большевизме" тогда же было
арестовано 66 человек. В Самаре начались массовые самосуды над
партийно-советскими работниками.
Комуч призвал прекратить всякие самовольные расстрелы, "всех лиц,
подозреваемых в участии в большевистском восстании, немедленно арестовывать
и доставлять в штаб охраны"34. Расстрелы продолжались уже на "законном"
основании.
Через несколько дней Комуч дал указание начальнику самарской тюрьмы
приготовить места на полторы тысячи человек. Тюрьмы переполнялись,
заключенных перевозили в близлежащие города, а тамошние тюрьмы старались
"разгрузить": у моста через реку каждую ночь в час или в два производились
расстрелы. Вновь прибывающие арестованные переводились в концлагеря35. В
Самаре с сентября действовал "Чрезвычайный суд", собиравшийся по приказу
Каппеля, - аналог большевистских революционных трибуналов, действовавший с
неменьшей жестокостью.
На таком фоне вполне закономерно провалилась объявленная мобилизация в
Народную армию. Не существовало общего плана боевых действий, фронтовые
начальники проводили операции каждый сам по себе, в меру собственного
разумения и способностей. Не было создано единого командования с
чехословаками. Более того, уничтожались последние остатки белой воинской
дисциплины: отменялись знаки различия - "контрреволюционные" погоны, отдание
чести, дисциплинарные взыскания, делались попытки ввести коллегиальное
командование.
"Комитет действовал диктаторски, власть его была... жестокой и
страшной. Взявши власть... мы должны были действовать, а не отступать перед
кровью. И на нас много крови. Мы это глубоко сознаем.
Мы не могли ее избежать в жестокой борьбе за демократию. Мы вынуждены
были создать и ведомство охраны, на котором лежала охранная служба, та же
"чрезвычайка" едва ли не хуже"36, - был вынужден признать председатель
самарского Комуча В. К. Вольский.
Признавая, однако, не раскаивались и продолжали цинично именовать себя
борцами за демократию, полагая, что ее можно "обустроить" на крови.
Методы комучевцев мало чем отличались от большевистских.
Когда открытая Комучем самарская городская дума сделала запрос о
причинах арестов, представители "учредилки " были категоричны: "Власть будет
арестовывать за убеждения, за те убеждения, которые ведут к преступлениям
"37. Провозгласившая себя антибольшевистской и демократической власть Комуча
на деле проявила себя как террористическая,
столь же не ценившая человеческую жизнь, как и большевистская. Но
большевики, на демократизм никогда не претендовавшие, в этом смысле
оказались честнее.
Один из лидеров "учредилки" И. М. Майский писал:
"Почему же эсеры так любят болтать о "большевистском" терроре,