"Юлия Кантор. Война и мир Михаила Тухачевского " - читать интересную книгу автора

офицерской среде были и радикалы, симпатизировавшие большевикам. Но это -
исключения.
Стремление к разрушению прежней власти неизбежно толкало большевиков к
разложению старой армии. Армия стала ареной острой политической борьбы.
Образование солдатских комитетов явилось значительным шагом углубления в
воинской среде классовой дифференциации, вовлечения солдатских масс в
политическую борьбу.
Эти меры поставили офицерство и в крайне тяжелое материальное
положение, особенно в тылу.
"Положение офицеров, лишенных содержания, самое безвыходное, а для
некоторых равносильно голодной смерти, так как все боятся давать офицерам
какую-нибудь, даже самую черную работу;
доносчики множатся всюду, как мухи в жаркий летний день, и всюду
изыскивают гидру контрреволюции"24.
Тухачевский первое время даже не вступал в дискуссии о ситуации в
стране: он внимательно слушал. И - делал выводы, не торопясь принимать
решения. Капитан А. Типольт вспоминал:
"Мы встретились с М. Н. Тухачевским лишь поздней осенью 1917 года,
после его счастливого побега из плена. Стали видеться почти ежедневно. Нам
было что вспомнить, о чем поговорить. Случилось так, что моя комната
превратилась в своего рода полковой клуб. Сюда набивались офицеры,
унтер-офицеры, солдаты. Шум, споры, облака табачного дыма. Впечатление
такое, будто все проснулись после многолетней спячки и каждый сейчас же,
немедленно должен получить ответы на вопросы, терзавшие всех нас в последние
месяцы. Михаил сосредоточенно прислушивался к нашей полемике, но сам
высказаться не спешил. Чувствовалось, что в нем происходит напряженная
внутренняя работа"25.
"Революция только тогда имеет какой-либо смысл, когда она умеет
защищаться", - этот лозунг Ленина Тухачевский понял и прочувствовал.
"Проблема власти была основной у Ленина и у всех следовавших за ним.
Это отличало большевиков от всех других революционеров.
И они создали полицейское государство, по способам управления очень
похожее на старое русское государство. Но организовать власть, подчинить
себе рабоче-крестьянские массы нельзя одно силой оружия, чистым насилием...
Большевизм вошел в русскую жизнь, как в высшей степени милитаризованная сила
"26, - писал Бердяев.
Зимой 1917/1918 года и весной 1918-го, когда миллионные солдатские
массы хлынули с фронта в тыл, по всем дорогам, особенно вдоль
железнодорожных путей, пошла невиданная еще волна бесчинств и насилия.
Офицеры, даже снявшие погоны, становились жертвами скорых рас прав - по
первому подозрению какого-нибудь "бдительного товарища". Множеству из тех,
кто пробирался к семьям, не суждено было с ними встретиться. Опасность
исходила отовсюду - от разгулявшейся толпы на станциях, от местных
большевистских комендантов, исполкомов, чрезвычайных комиссий и т. д.,
наконец, от любого, пожелавшего доказать преданность новой власти доносом на
"гидру контрреволюции"... От солдат, которым могла показаться подозрительной
чья-то "чересчур интеллигентная " внешность. У Тухачевского этот
"недостаток" был ярко выраженным. Но он, несмотря на "чуждую",
аристократическую внешность и подчеркнуто непролетарские манеры, видимо,
умел находить общий язык с простым народом.