"Юлия Кантор. Война и мир Михаила Тухачевского " - читать интересную книгу автора

С этого момента расследования двух дел об оскорблении - унтер-офицера
Абеля и генерала Петера - шли параллельно и тянулись до 1919 года. Документы
переходили из Ингольштадта в Нюрнберг (в Верховный военный суд Баварии) и
возвращались обратно. Назначались все новые даты разбирательств, пока,
наконец, 4 октября 1917 года на очередном штампе не возникла размашистая
надпись от руки красным карандашом:
"Судебное заседание состояться не может, поскольку подсудимый снова
убежал"49.
Пятый по счету побег оказался успешным. Информация о нем дошла до
Нюрнберга лишь два месяца спустя.
Еще полгода спустя, в энный раз пунктуально поинтересо вавшись, не
пойман ли беглец, 8 апреля 1918 года судебное представительство третьего
баварского Королевского армейского корпуса было вынуждено констатировать:
"Нет сомнений в том, что побег лейтенанта Тухачевского удался.
Предлагаем вернуться к рассмотрению дела 1 апреля 1919 года"50.
А начиналось все так. 16 августа 1917 года в комендатуру лагеря
Ингольштадт поступил рапорт "О русском лейтенанте Тухачевском М. Н., полк
инфантерии, о русском капитане Чернивецком С. С, штаб 53 дивизии, в связи с
попыткой побега. Сегодня 9 русских офицеров, давших письменно честное слово
и обязавшихся во время прогулки не предпринимать попыток к бегству, были
выведены на прогулку унтер-офицером Гофманом по установленному маршруту...
На обратном пути два русских офицера - лейтенант Тухачевский и капитан
Чернивецкий быстро пошли вперед, в то время, как унтер-офицер Гофман остался
замыкающим колонну пленных. По прибытии домой оба названных офицера
отсутствовали. Предположительно они находились поблизости от Цухеринга и
пытаются оттуда продвигаться далее. Капитан Чернивецкий совсем не говорит
по-немецки, Тухачевский - только на ломаном. Обязательства честного слова
(бланки заявлений. - Ю. К.) и личные карточки заключенных прилагаются"51.
Содержание стандартного бланка обязательства[ 14 ]:
"Объявление.
Я даю свое честное слово, в случае моего участия в прогулке, во время
самой прогулки, т. е. с выхода из лагеря и до возвращения в него обратно, не
совершать побега, во время прогулки следовать всякому распоряжению конвойных
и не совершать никаких действий, угрожающих безопасности германского
государства.
Я знаю, что на основании 159 свода военных законов о наказаниях,
военнопленный, совершивший побег несмотря на данное честное слово,
подвергается смертной казни"52.
Какова же была жажда освобождения, если Тухачевский и Чернивецкий
решились на побег, зная, что в случае поимки их ждет смерть...
Комендатура лагеря зарегистрировала это донесение лишь через 5 дней -
21 августа 1917 года. Ответ последовал еще через 5 дней - 26 августа.
Немецкое делопроизводство, что в военное, что в мирное время, к счастью для
беглецов, велось без спешки.
Тухачевскому бежать удалось, правда, с некоторыми осложнениями. Об этом
он сам рапортовал полковому начальству:
"Начало побега было очень неудачно. Сразу же в лесу мы наткнулись на
жандарма, который нас долго преследовал. Наконец, разделившись, мы побежали
с капитаном Чернивецкий в разные стороны. Жандарм стал преследовать меня, но
через полчаса выбился из сил и отстал. Что стало с капитаном Чернивецкий, я