"Лев Владимирович Канторович. Сын Старика (Рассказ) " - читать интересную книгу автора

по спине. Он даже толком не понял, в чем дело. А Старик крикнул страшным
голосом, голосом, от которого на манеже вздрагивали лошади:
- Встать, смирно!..
Мальчик бросил папиросу и вытянулся. При этом он нахмурил брови и
стал очень похож лицом на Петра Петровича Тарасова. Я подумал: "Ого!
Кажется, сынок кое-чего стоит!" Мальчик мне нравился.
- Дисциплина нужна, - сказал Старик, глядя на сына. - Мне дисциплина
нужна же-лез-на-я. Понятно? Мне нужны солдаты. Понятно? Марш!
Мальчик выдержал взгляд Старика, а, честно скажу, я знал хороших
командиров, которые робели от этого взгляда. Ну, а мальчик выдержал и лихо
повернулся, так брякнув каблуками, что вздрогнул графин на столе, и вышел.
Я пошел за ним и велел посыльному найти Петрова. Мальчик присел на
подоконник возле моего стола и уставился в окно.
Надо сказать, вид из этого окна был невеселый. Серые холмы, покрытые
низенькой, сожженной солнцем травкой, и земля вся в трещинах от жары, и
вдали горы и пустое небо.
Селение, в котором было управление отряда, выглядело совсем мрачно.
Несколько глинобитных домиков и глиняные дувалы - и все это будто сделано
из слипшейся пыли.
Где-то поблизости закричал верблюд, и гортанный резкий крик даже мне
показался таким печальным, таким безнадежно тоскливым, что и не
расскажешь.
Наверное, этот мальчик, кончая кавалерийское училище и прицепляя
новенькие кубики на свои петлицы, думал о блестящих кавалерийских атаках,
о красивой форме, о лихости кавалерийской, а тут песок и горы, и жара
адская, и что еще ждет его впереди...
Мне захотелось поговорить с ним.
- Ваша фамилия Тарасов? - спросил я.
Он молча кивнул головой.
Я подумал: "Нелегко тебе, парень" - и спросил нарочно:
- Вы не родственник нашему начальнику?
Он вздрогнул и нахмурился.
- Нет, - он сказал, - однофамилец.
Я подумал: "Хорошо. Значит, ты тоже закусил удила".
- Вот, погодите, - сказал я небрежным голосом. - Поработаете с нами -
и узнаете, какой замечательный командир Тарасов.
Он весь повернулся ко мне и сказал, как-то особенно коротко
выговаривая слова:
- Не нахожу. По-моему, он черствый и недалекий человек.
А лицо у него здорово смахивало на отца.
Я подумал тогда: "Он еще себя покажет, этот тугоуздный мальчик". А он
головой тряхнул, улыбнулся и сказал со вздохом:
- Ну, ладно! Хорошо, во всяком случае, что у меня настоящая боевая
работа будет.
Тут пришел Петров, и я познакомил их и сказал Петрову, в чем дело.
Петров обрадовался, как именинник, потому что ему до смерти надоело
возиться с верблюдами.
Дело в том, что назначение, которое Старик придумал своему сыну, было
первым испытанием. Мальчик, конечно, мечтал о военных подвигах, о битвах и
о прочей романтике, а Петров со своим взводом занимался не очень