"Лев Владимирович Канторович. Холодное море (Очерки)" - читать интересную книгу автора

над ним, называют трусом. Но трусом капитан никогда не был. Если бы он
действительно боялся, он не смог бы стать северным моряком, не мог бы
столько лет плавать в невероятных трудностях и непрерывных опасностях.
Капитан один отвечает за судно, груз и жизнь людей. Север приучил его
подозревать опасность всюду, всегда быть готовым к любым случайностям, к
самым неожиданным катастрофам. И он стал подозрителен и осторожен.
Он плавает капитаном около двадцати лет, у него прекрасные штурмана,
но в трудные минуты он никогда не уходит с мостика. Все делает сам.
"Нетрудных минут" на Севере почти не бывает.
В плавании для всей команды загадка: когда капитан спит? Эти три дня
он вовсе не ложился. Все время на палубе, ходит большими шагами, кутаясь в
потрепанную шубу, бормочет какие-то невнятные заклинания или ругательства.
Он запачкал правую щеку сажей, и грязь красуется на его красном,
обветренном лице все три дня: он ни разу не умывался.
Глаза капитана слезятся от напряжения и от колючего ветра. Он все
время, не отрываясь, глядит в сторону берега. Когда на короткое время
расходится туман, мучительно старается разглядеть в еще заметной полоске
узкую щель входа в бухту.
Картам этого места капитан не верит. Никогда еще ни один
мореплаватель не заходил в бухту. Никто не измерил ее глубин, никому не
известны мели и подводные камни. Линия берега обозначена на карте
совершенно наугад.
Теперь в бухте должна высадиться и остаться на зимовку партия
промышленников-зверобоев с семьями. Капитан должен провести ледокол, найти
стоянку и выгрузить зимовщиков со всем их снаряжением.
В команде недовольны робостью капитана. Многие считают, что давно
пора бросить ходить вокруг да около, давно пора подойти к берегу.
Капитан "примеряется" три дня. По признакам, ему одному понятным,
распознает приглубые места и отмели.
На четвертый день самым малым ходом, вытравив оба якоря и осторожно
лавируя, ледокол благополучно вошел в бухту.
Бухта, узкая и длинная как река, зажата черными, покатыми берегами.
Дальше, над усыпанными галькой отмелями, мягкие зеленоватые холмы. Холмы
повышаются и на горизонте вырастают в скалистые горы. Неизвестный, ни на
каких картах не обозначенный горный кряж блестит снежными вершинами и
ледниками. Идет густой снег, все подернуто серой пеленой. Небо и вода -
одинакового бурого цвета. И кажется, что нет перспективы - горы и холмы
плоскими призраками висят в туманном пространстве. Плывут голубые и
зеленые льдины, будто движутся горы. Вдруг вспенивается вода, и такая же
бурая, только темнее, поблескивает огромная круглая спина моржа. Зверь
фыркает и косится большим карим глазом.
Зимовщиков - девятнадцать человек. Десять мужчин, три женщины и
шестеро ребят. Все это коренные поморы, архангельские и мурманские.
Спокойные, очень сдержанные, молчаливые люди. Разные пути привели их на
зимовку, но все они любят Север, только на Севере могут жить и работать
по-настоящему.
Моторист артели должен был ехать тоже с семьей. В самый последний
момент выяснилось, что санитарный надзор запрещает ехать на зимовку его
сыну. У ребенка оказалась трахома. Мотористу предложили остаться: он
только что вернулся с зимовки. Год, длинный полярный год, не видел своей