"Иммануил Кант. Собрание сочинений т.4, часть 2" - читать интересную книгу автора

закон, который возвещает о себе, и притом как о высшем мотиве. Если бы этот
закон не был дан в нас, мы не могли бы его как такой закон выдумать никаким
разумом или навязать произволу; в все же этот закон единственное, что дает
нам сознание независимости нашего произвола от определения всеми другими
мотивами (сознание нашей свободы) и тем самым и сознание того, что все
поступки могут быть вменены.

28

превосходства над другими как предохранительного средства, в то время
как природа хотела использовать идею такого соревнования (которое само по
себе не исключает взаимной любви) только как побуждение к культуре. Пороки,
которые прививаются этой наклонности, могут поэтому называться и пороками
культуры, а когда становятся в высшей степени дурными (так как они тогда
просто становятся идеей максимума зла, превышающего человечность), например
завистью, неблагодарностью, злорадством и т. д., могут быть названы
дьявольскими пороками.

3. Задатки личности - это способность воспринимать уважение к
моральному закону как сам по себе достаточный мотив произвола. Способность
воспринимать уважение к моральному закону в нас была бы моральным чувством,
которое само по себе еще не составляет цели естественных задатков, а есть
такая цель, лишь поскольку оно мотив произвола. А так как это становится
возможным исключительно благодаря тому, что свободный произвол принимает его
в свою максиму, то свойством такого произвола служит добрый характер,
который, как вообще каждый характер свободного произвола, есть нечто такое,
что может быть только приобретено, но для возможности этого все же должны
существовать задатки в нашей природе, которым никак не может быть привито
что-либо злое. Однако идею морального закона с неотделимым от нее уважением
к нему нельзя назвать задатками личности; она уже сама личность (идея
человечности, рассматриваемая совершенно интеллектуально). Но субъективное
основание того, что мы принимаем это уважение в качестве мотива в наши
максимы, кажется дополнением к личности и потому заслуживает ради личности
названия задатков.

Когда мы названные три вида задатков рассматриваем с точки зрения их
возможности, то мы находим, что первый не коренится ни в каком разуме;
второй коренится хотя и в практическом, но подчиненном другим мотивам разуме
и только третий сам по себе коренится в практическом, т. е. безусловно
законодательствующем, разуме. Все эти задатки в человеке не только
(негативно) добры (не противоречат моральному закону), но это и

29

задатки добра (содействуют исполнению этого закона). Они первоначальны,
так как требуются для возможности человеческой природы. Человек хотя и может
пользоваться первыми двумя против цели, но ни одного из них он не может
уничтожить. Под задатками какого-нибудь существа мы понимаем и необходимые
для этого составные части, и формы их связи, чтобы быть таким существом. Они
первоначальны, если они необходимо требуются для возможности такого