"Дороти Кэннелл. Свистопляска с Харриет" - читать интересную книгу автора

самое знаменитое его стихотворение).
Моя обожаемая настояла на том, что ей лучше вернуться в Летцинн, на
Глатцерштрассе. Она обещала своим друзьям, чья фамилия Фелькель, что
проведет вечер с ними. Харриет в последнее время так мало их видела, а
завтра она весь день будет отсутствовать. Вновь это упоминание о сюрпризе,
который она для меня приберегла. Но теперь у меня не было никакого желания
вдаваться в подробности, все мои мысли занимала ее простуда. Как я только ее
ни умолял, чтобы она приняла ванну, которую столь предусмотрительно
предложила добрая хозяйка, все впустую. Харриет согласилась лишь допить
какао.
Дождь прекратился, но в любую минуту мог полить с новой силой. И хотя у
меня с собой был зонтик, я чувствовал, что не в силах оградить возлюбленную
от стихии или, если хотите, от судьбы. Мы медленно дошли до угла, надеясь и
одновременно страшась, что рядом остановится такси.
- Дорогой, не надо так расстраиваться. - Харриет взяла меня под руку.
Мимо пронеслась машина, обдав нас фонтанами брызг. - Обещаю, что не подхвачу
воспаления легких. Честное слово, мне не хотелось причинять фрау Грундман
лишние хлопоты, а у себя в Летцинне я могу сколько угодно нежиться в ванне,
не опасаясь извести всю горячую воду.
- Как я могу не беспокоиться, зная, что ты насквозь промокла.
- Морли, ты так и сам заболеешь от тревоги за меня. - Харриет замахала
руками, призывая такси, показавшееся вдалеке.
Автомобиль затормозил, и, прежде чем я успел что-то предпринять,
Харриет уже забралась в машину и опустила стекло. Всего на пару дюймов,
чтобы я не мог разглядеть ее лицо.
- До свидания, дорогой. Это было чудесно от начала до конца. Я хочу
сказать, что сегодня был прекрасный день. А теперь поторопись обратно к фрау
Грундман, и пусть она даст тебе еще какао.
- Харриет! - Я забарабанил по стеклу, но такси сорвалось с места и
быстро растворилось в вечернем сумраке.
Дождевые струи яростно хлестнули меня по лицу, я уныло раскрыл зонт и
побрел в своей пансион.
Весь остаток вечера меня не покидало дурное настроение. Перед сном я
выпил стакан самодельного перечного шнапса, приготовленного фрау Грундман, а
наутро проснулся, по-прежнему чувствуя себя не в своей тарелке. Я взглянул
на солнечные дорожки, прочерченные на полу, и душа моя преисполнилась еще
большего уныния, ибо что такое солнечный свет без Харриет? Позвонить, надо
ей позвонить!
Но у ее хозяев, этих самых Фелькелей, не было телефона. Харриет
объяснила, что это одна из причуд - мелкий пустячок в сравнении с их
безмерной щедростью. Ближе к полудню я заставил себя совершить небольшой
моцион и по пути заглянул в пару кондитерских. Сочный изюм в сочетании с
ванильными хлопьями немного взбодрил меня. Я даже завернул в близлежащий
кинотеатр, где посмотрел американский фильм, после которого проникся
гордостью за свое сугубо британское происхождение. На этой высокой ноте я
вернулся в пансион и лишь совсем чуть-чуть расстроился, когда добрейшая фрау
сообщила, что Харриет еще не звонила. Ведь моя любимая говорила, что она,
возможно, будет занята почти весь день. Призвав на помощь терпение, я вяло
запихнул в себя обед, состоящий из свиной ножки с квашеной капустой и
клецками. Репертуар фрау Грундман не отличался разнообразием, но готовила