"Виктор Михайлович Кандыба. Непознанное и невероятное: Энциклопедия чудесного и непознанного " - читать интересную книгу автора

- Итак, вы после заочного знакомства с Дмитрусом Лонго решили встать
на гвозди. И, несмотря на адскую боль, от этого желания не отказались?
- После статьи мне захотелось встретиться с самим Лонго. Я уже кое-что
могла, я научилась владеть своим телом: в узел завязывалась, многое могла
сделать на трапеции. У меня были свои номера, например "человек-каучук". Я
стала пробовать обжигать себя огнем - до сих пор у меня шрамы остались,
ложилась на битое стекло... Узнала я адрес Лонго, приехала в Москву.
Встретил меня очень пожилой человек, но, конечно, выглядел он моложе своих
102 лет, ладный, подтянутый. Огромная седая грива волос, крупные крепкие
зубы - в его годы! - а руки нежные, женственные. А ведь раньше и огнем себя
обжигал, и олово раскаленное кусал, и такое делал! Правда, с концертами уже
не ездил, но с отдельными номерами выступал, показывал фокусы. Я думала, он
бессмертный...
- И он вас "благословил"?
- Напротив, встретил очень сухо и сказал, что "женщины факирами не
бывают". И когда я ему показала все, что умела, он удивился: значит, вы
будете исключением! Потом добавил: в вас есть артистизм, вы можете работать
на сцене. Это для меня было важно - его одобрение, потому что мое увлечение
стало серьезным, у меня появились книги по йоге, по психологии. Окончив
медицинское училище, я поступила в филармонию, на отделение эстрадного
искусства.
- Ас Лонго больше не встречались?
- Несколько раз еще приезжала к нему поговорить, посоветоваться.
Особенных каких-то своих секретов он мне не раскрывал, а один совет,
который я все время помню, дал.
"Перед выходом на сцену, - говорил он, - ты должна обязательно
настроиться. Глубокий вдох... Представь, что ты цветешь вся, что тебе
легко-легко, что выходишь радостной, чтобы на лице не было ни боли, ни
грусти, ничего такого..." И я все время помню этот совет. Перед выходом на
сцену - глубокий вдох... Расслабляюсь, глаза закрыты, еще глубокий вдох,
почти одновременно выдох, улыбаюсь, и пошла...
- А почему Лонго вначале не проявил энтузиазма? Ведь его искусство -
редкость, им у нас в стране почти никто не занимается.
- Вы знаете, раньше, в семидесятые годы, еще был как бы негласный
запрет на все, что не укладывалось в рамки привычного: на гипноз, на номера
типа "человек-каучук", на факирское искусство... Неофициальный, конечно. И
Лонго понимал, что дело, которому он посвятил свою жизнь, исчезло. Поэтому
мы сейчас не видим его учеников, хотя они были, я знаю. Будь у него
какая-то перспектива, он и прожил бы больше. Его многое держало на земле,
ведь он был не только факиром и фокусником, но и художником, страстным
коллекционером - разносторонне развитой личностью... Мне тоже тогда
запрещали работать. Но я продолжала заниматься и выступать. Я первая после
Лонго вышла на сцену с факирскими номерами. А первой быть всегда очень
трудно, потому что все ошибки - твои, помочь тебе некому, до всего
приходится доходить самой. И я доходила. Теперь помощники у меня есть.
Например, режиссер Р. Славский помог мне придумать номера с саблями. Причем
мы решили, пусть они будут такими большими, чтобы зрителя впечатляло.
- Сколько лет вы готовили программу -"Невероятно, но факт!" ?
- Примерно год. До конца семидесятых годов я выступала на сцене с
номером "чтение мыслей на расстоянии", и реакция зрителей укрепляла меня в