"Юрий Канчуков "И милость к падшим..."" - читать интересную книгу автора

в связи с их юбилеем...'
"Ясно."
Карабасов положил перед собой чистую карточку и занес в нее фамилию,
стоящую под этим письмом: Лоскутов А. К., г. Магадан. Чуть ниже дал, как обычно,
отсылку на источник: "Ог." № 28 июль 1988 г., стр. 4. Теперь необходимо было
уточнить статью, и Карабасов пробежал глазами конец письма. Письмо было
дурацким. Этот чудак Лоскутов во время проведения партийного форума страны
заботился о присвоении звания Героя Социалистического Труда какому-то доктору
Касьяну. Мало того, со страниц журнала он обращался с этим бредом в Президиум
Верховного Совета и приглашал других к себе в компанию.
"Чушь какая-то, ─ подумал Карабасов, собираясь порвать испорченную
карточку, но вспомнил о начале письма и перечел его еще раз.
'Многие из нас возмущаются тем...'
Hет, карточку на Лоскутова рвать не стоило. Этот Лоскутов не был чудаком. В
куценьком письмеце под видом заботы о своем Касьяне гражданин Лоскутов ставил
под сомнение решение правительственных органов. А это была чистая 58.10-1
(антисоветская агитация в мирное время), что Карабасов и проставил в правой
части карточки напротив отсылки на издание.
Дальше пошло проще. В следующем письме порочилось имя тов. В. В. Гришина,
бывшего первого секретаря МГК. Подпись ─ О. H. Бондаренко, кандидат исторических
наук. Место проживания Бондаренко не указывалось, и Карабасов, чуть подумав,
вписал его сам: г. Москва, сделав на всякий случай рядом пометку карандашом:
"уточнить". Отсылка. Статья ─ 58.10 (контрреволюционная агитация).
В этом же письме упоминалась еще одна фамилия: Р. Медведев, историк. И,
стало быть, была заполнена еще одна карточка.
Еще письмо.
Еще карточка.
Еще...
Стопка заполненных карточек росла.
А вот и еще один знакомый автор: Д. Лихачев, академик.
"Тоже письма пишет. А он, академик этот, уже сидел, оказывается...
Рецидивист."
Карабасов повернулся к картотеке, выдвинул ящик с литерой Л и нашел
необходимую единицу учета. Добавил еще одну отсылку к трем уже имеющимся. Статья
была прежняя ─ 58.10-1.
Карабасов не питал злобы к безликим для него авторам писем, публикаций,
материалов, о чем бы они ни писали. Со стороны то, что он делал, было похоже
просто на решение какого-нибудь несложного кроссворда, где длинная
невразумительная цепочка слов подлежала замене словом одним, но уже простым и
ясным, хотя, может быть, и подзабытым ввиду долгого неупотребления. Эмоции при
этом могли быть только помехой. Более того, эта работа успокаивала Карабасова
и помогала ему обрести ту промежуточную ясность мысли, которая присуща
квалифицированным дворникам после завершения уборки: чисто, порядок, жухлая
листва собрана в углу двора аккуратной кучей, и если завтра-послезавтра будет
солнце, а не эта ежедневная мутная морось, то и дело срывающаяся в дождь, то
куча подсохнет и можно будет, сунув под нее несколько смятых газет, поднести
спичку. Такая вот работа. Hе бог весть как почитаемая, но без нее во дворе будет
бардак.
Точно так же регулярно, методично и аккуратно на протяжении почти двадцати
четырех лет он вел картотеку применения-согласования разъемов/реле/