"Вера Камша. Башня Ярости (Чёрные маки #1) (Хроники Арции-5)" - читать интересную книгу автора

Творца нашего, если нет печати Его в сердцах их, но помогай тем, в ком
горит любовь великая ко всему сущему, какие бы одежды ни носили они. В
сердце своем обрети знание, что есть Зло и что есть Добро. Слушай сердца
своего и иди вперед. Арде!"
- Арде! - прошептал потрясенный клирик, благоговейно закрыв книгу.
Теперь оставалось как-то донести это до братии и, главное, понять, с чего
начинать. Иоанн, как и его предшественники, вместе с Вечноцветущим Посохом
получил и Напутствие Иоахиммиуса, остающееся тайной для остальных монахов.
Настоятель знал, что рано или поздно пробьет час, когда гидалским
отшельникам придется покинуть пустыню и вернуть в мир укрытые в монастыре
реликвии, но владыка не думал, что это выпадет на его долю, хотя Никодим и
предупреждал.
Иоанн попробовал молиться, но знакомые с ранней юности слова не
успокаивали. Клирик вновь и вновь возвращался к возникшим из ничего буквам,
накрепко впечатавшимся в душу. Нужно действовать, но как?! Отправиться в
Арцию? Всем или ему одному? Явно или тайно? К кому? К Архипастырю? К
кому-то из светских владык? Что есть Меч, а что Посох? Как бороться с
недостойными пастырями, как их узнать? Тысячи вопросов тяжким молотом били
по немолодому, больному сердцу. Иоанн, не колеблясь, выполнит свой долг,
какими бы земными горестями и тяготами это ему ни грозило, - но в чем он,
этот долг?
В дверь робко постучали. Настоятель хотел было отослать пришедшего, но
передумал, поняв, что за оставшиеся до вечерней службы пол-оры ничего не
решит. Клирик встал и отпер дверь. На пороге стоял худенький молодой инок с
ласковыми глазами.
- Что тебе, сыне?
- Отче, - юноша был не на шутку взволнован, - мне было видение...
- Видение? - Если Николай до сего дня и выделялся среди монахов, то
болезненностью и какой-то запредельной даже для инока кротостью и
незлобием, но никак не склонностью к видениям. - Расскажи мне все без
утайки.
- Ты знаешь, владыко, что Творцу было угодно сделать меня обузой для
братии и я не всегда могу исполнять положенное.
- В том нет твоей вины. Что ты видел?
- Я сегодня работал вместе со старцами на поварне, и внезапно мне
стало плохо. Такое со мной бывало, и брат Трифон и брат Емилиан уложили
меня на скамью и пошли за братом Никандром. Не знаю, что со мной было,
отче, но, клянусь вечным спасением, это не было сном. Мне почудилось, что я
стою в храме и возношу молитву Святому Эрасти - и вдруг открывается дверь и
входит тот язычник, которого мы приняли к себе. Я спрашиваю его, что ему
нужно и не хочет ли он, наконец, принять нашу веру, а он мне отвечает, что
можно служить Добру, будучи разной веры, и Злу, будучи одной. И тут я слышу
голос, идущий словно бы и из глубин, и с небес, и изнутри меня самого. Я
понимаю, что с нами - со мной и с атэвом говорит... Отче, прости мне
кощунственные слова, не со зла это и не из гордыни...
- Кто с тобой говорил, сыне?
- Святой Эрасти... - инок наклонил голову.
- Что он тебе сказал? - подался вперед Иоанн.
- Что мы избраны, отче... На моих глазах Святой облекся плотью и вышел
из оклада иконы. Он коснулся меня, и я понял, что превращен в посох, он