"Владимир Каминер. Russendisko (Рассказы) " - читать интересную книгу автора

ксероксы. Однажды мы пришли к нему в гости. Дядя со своей семьей уезжал в
Лос-Анджелес, поэтому вещей в квартире уже не было. Остался только дорогой
телевизор со встроенным видеомагнитофоном. Телевизор стоял посреди комнаты,
а дядя лежал на матраце и смотрел порнуху.
"В Восточном Берлине Хонеккер принимает евреев, - сообщил дядя, - мне
туда ехать поздно, все мои миллионы уже в Америке. А вам, молодым оболтусам,
в Германии - самое место. Там полно всякой швали. У них стабильная
социальная система, вас никто и не заметит".
Колебался я не долго. Все решилось почти само собой - эмигрировать в
Германию было значительно проще, чем в Америку: билет стоил 96 рублей, а
визы в Восточный Берлин не требовалось. Летом 1990 года мы с моим другом
Мишей прибыли на вокзал Лихтенберг. В те благословенные времена с
эмигрантами обращались еще вполне гуманно. Сначала мы поехали в офис,
организованный специально для этих целей в западноберлинском Мариенфельде,
показали свидетельства о рождении и получили справку, что на основании
еврейской национальности родителей мы признаны гражданами еврейского
происхождения. Потом мы сдали эту справку в Полицайпрезидиум на
Александерплатц и получили взамен гэдээровские паспорта. В Мариенфельде и в
Полицайпрезидиуме мы познакомились с русскими единомышленниками - авангардом
пятой волны эмиграции.
Как известно, первая волна накатила после революции и принесла
белогвардейцев, вторая волна влилась между 1941 и 1945-м, в третьей,
шестидесятнической, плескались лишенные гражданства диссиденты, а в
семидесятые прибыли евреи, которые отбывали в Израиль через Вену. Девяностые
годы принесли евреев по паспорту. Они ничем не отличались от всего
остального населения своей родины и могли с равным успехом быть и
христианами, и мусульманами, и атеистами, блондинами, брюнетами или
шатенами, курносыми или носатыми. Главное - они были евреями по документам.
Хотя бы наполовину или даже на четверть. В Мариенфельде этого вполне
хватало.
Как и во всякой азартной игре, здесь не обходилось без шулерства.
Первая сотня была весьма разношерстной. Тут был и хирург с Украины с женой и
тремя дочками, и похоронный агент из Вильнюса, и старый профессор, который
разрабатывал для советских спутников металлическую оболочку, о чем гордо
рассказывал направо и налево, и оперный певец с очень странным голосом, и
бывший милиционер, а также многочисленные "студенты" - молодежь вроде нас.
Поселили нас в общежитие, под которое отвели три панельных дома в
Марцане. Раньше там был центр отдыха гэдээровской разведки Штази, а теперь
отдыхали мы. Тем, кто приходит раньше, всегда везет. После объединения
Германии евреев равномерно распределили по всей стране, от Шварцвальда до
Тюрингии, от Ростока до Мангейма. В каждой земле были свои правила.
В нашем уютном общежитии в Марцане мы наслушались невероятнейших
историй. В Кельне, к примеру, проверять вновь прибывших на еврейство
поручили местному раввину. Одну даму реббе спросил, что едят евреи.
"Огурцы, - ответила дама, - огурцы и пасхальные куличи". - "При чем тут
огурцы?" - изумился реббе. "Ах да, теперь я понимаю, что вы имеете в виду, -
просияла дама, - мы, евреи, едим на Пасху мацу". - "Ну хорошо, строго
говоря, евреи едят мацу всегда. Ну и на Пасху, соответственно, тоже. А вы
хоть знаете, что такое маца?" - "Ну разумеется, - ответила дама, - это такое
печенье, которое выпекают по старинному рецепту из крови младенцев". Реббе