"А.Камиллери. Похититель школьных завтраков" - читать интересную книгу автора

убийства]. Что касается вашего убитого, доктор просил вам передать, что
здоровье у него было завидное, если бы не убили, дожил бы до ста лет. Один
ножевой удар, нанесен уверенной рукой. Убийство совершено между семью и
восьмью часами утра. Еще что-нибудь?

В холодильнике он нашел макароны с брокколи и, поставил их в духовку
разогреваться. На второе горничная Аделина приготовила зразы из тунца.
Полагая, что в обед только перекусил, он счел своим долгом съесть все.
Включил телевизор, хороший местный "Свободный канал", где работал его друг
Николо Дзито, красный внутри и снаружи. Дзито комментировал убийство на
"Сантопадре", а оператор давал крупный план пулевых отверстий в рубке
управления и темного пятна, которое могло быть кровью. Вдруг в кадре
появился Якомуцци, он что-то разглядывал сквозь лупу, стоя на коленях.
"Шут гороховый!" - разозлился Монтальбано и переключил на "Телевигату",
где работал Престиа, шурин Галлуццо. И здесь тоже оказался Якомуцци, только
уже не на судне, теперь он делал вид, что снимает отпечатки пальцев в лифте,
где был убит Лапекора. Монтальбано выругался, вышел из комнаты и швырнул об
стену какую-то книжку. Вот почему Галлуццо так мямлил, знал, что новость уже
всем известна, но ему не хватило духа сказать об этом. Конечно, это Якомуцци
предупредил журналистов, чтобы лишний раз попасть на телевидение. Он не мог
удержаться, привычка выставлять себя напоказ у этого типа достигла таких
размеров, что в этом отношении он мог сравниться только с бездарным актером
или писакой, чьи книги выходят тиражом в сто пятьдесят экземпляров.
Теперь на экране маячил Пиппо Рагонезе, политический комментатор
новостей. Поговорим о подлом нападении тунисцев на наше судно, которое мирно
рыбачило в итальянских территориальных водах, то есть на священной родной
земле. Вернее, конечно, не на земле, а в море, но в любом случае на родине.
Правительство, будь оно не таким мягкотелым, как нынешнее, где заправляют
крайне левые, жестко отреагировало бы на подобную провокацию, которая...
Монтальбано выключил телевизор.

Раздражение, вызванное выходкой Якомуцци, никак не проходило.
Расположившись на веранде с видом на пляж, он выкурил одну за другой три
сигареты, глядя на залитое лунным светом море. Пожалуй, голос Ливии его
успокоит, поможет заснуть.
- Алло, Ливия, как дела?
- Так себе.
- У меня был тяжелый день.
- Ах вот как?
Что за муха ее укусила? И тут он вспомнил, что утренний разговор
завершился размолвкой.
- Я тебе звоню, чтобы извиниться за свое хамство. И не только из-за
этого. Если бы ты знала, как я скучаю...
Кажется, перебрал.
- Ты правда по мне скучаешь?
- Да, очень.
- Слушай, Сальво, в субботу утром я сяду на самолет и еще до обеда буду
в Вигате.
Ужас, только Ливии здесь не хватало.
- Ну что ты, милая, для тебя это так хлопотно...