"А.Камиллери. Телефон " - читать интересную книгу автора

иронию автора, который, намекая на родство старой мафии с мафией
современной, окрестил мафиозную шайку дона Лолло "Братской рукой" (по
аналогии с "Коза ностра" - "Наше дело").
Сицилия не только родина мафии. В начале девяностых годов XIX века
революционные брожения на острове приводят к созданию союзов трудящихся -
так называемых "Фаши деи лаворатори", и не вина сицилийских социалистов, что
это название оказалось впоследствии скомпрометировано страшным словом
"фашизм". Желая подчеркнуть правдивость исторического контекста, автор
романа вводит в круг действующих лиц (пусть и не наделяя их активной ролью)
реальных персонажей, в том числе известного социалиста Розарио
Гарибальди-Боско и организатора союзов трудящихся Джузеппе Де Феличе
Джуффриду.
В хитросплетениях сюжета читающие книгу Камиллери в русском переводе
разберутся без посторонней помощи, так что это небольшое предуведомление
продиктовано не недоверием к ним, а исключительно желанием помочь
сориентироваться в исторической составляющей романа. И еще мне хотелось, из
уважения к читателям, сказать несколько слов о проблемах, связанных для
переводчика книги с местом действия - Сицилией.
Как и другие романы Камиллери, этот роман написан на литературном
итальянском языке. Сицилийский диалект, временами вкрапляемый автором в
текст, дозирован таким образом и эксплуатирует такие лексические элементы
диалектального словаря, что итальянец, не знающий сицилийского наречия, не
испытывает затруднений при чтении. Излишне говорить, что сицилийский
"акцент" отдельных персонажей создает определенный колорит, важность
которого мне как переводчику очевидна. Возникает вопрос: можно ли сохранить
эту особенность оригинала в переводе, и если да, то как? Возможности
универсального решения этой проблемы я не вижу, но некоторый практический
опыт ее решения, вернее попытки найти его, у меня есть. Будучи убежденным
противником практикуемого иными моими коллегами "награждения" героев
переводов искусственным языком, состоящим из сомнительной смеси украинизмов,
областных изречений, архаизмов, жаргонизмов и просторечия, я ищу выход из
положения на уровне интонации, то есть синтаксиса, проверяя на слух
естественность речи персонажей. В зависимости от социального положения
героев Камиллери, отраженного в их речевой характеристике, синтаксическое
решение я подкрепляю обращением к соответствующей лексике, так что одни
персонажи изъясняются в моей версии грамотным - надеюсь - языком (кто более,
кто менее богатым), не исключающим разговорных слов и конструкций, тогда как
в языке других разговорные слова и конструкции как раз преобладают,
сдобренные к тому же изрядной порцией просторечия.
Нельзя сказать, чтобы автор обходился без крепкого словца, но оно у
него всегда к месту, и если в одних случаях такому словцу находился в
русской версии достойный эвфемизм, то в других оно настоятельно требовало
точного перевода или не менее крепкого эквивалента. Что касается самого
страшного для сицилийца оскорбления - рогоносец (cornuto), оно, сохраняя
главное свое значение обманутого любовника или мужа, со временем наполнилось
дополнительным содержанием и широко заменяет сицилийцам слова, равносильные
в русском языке сукиному сыну, сволочи, гаду и т.п.
Переводчику романа, переносящего современного читателя в Сицилию конца
XIX века, нельзя забывать и о специфике взаимоотношений сицилийцев,
традиционно воспитанных в патриархальном духе уважения к старшим и к сильным