"Андреа Камиллери. Форма воды " - читать интересную книгу автора

обретенное достоинство каждый раз являло себя во всем блеске. Однако не
было недостатка в представительницах третьего мира, трансвеститах,
транссексуалах, неаполитанских содомитах или бразильских виадос, тут был
товар на любой вкус, чаша изобилия, праздник. И коммерция процветала - к
большому удовлетворению военных, Джедже и тех, от кого Джедже получил
разрешение и кто за это удерживал соответствующий процент.

Пино и Capo направлялись к своему участку, толкая перед собой тачки.
До выпаса было полчасика ходьбы, особенно если плестись, как они, нога за
ногу. Первые пятнадцать минут парни шли не открывая рта, уже взмокшие и
липкие от пота. Потом Capo нарушил молчание.
- Этот Пекорилла дерьмо, - объявил он.
- Страшнейшее дерьмо, - уточнил Capo.
Пекорилла был бригадиром, ответственным за распределение участков для
уборки. Он, естественно, питал глубочайшую ненависть к образованным,
самому-то ему удалось добыть свидетельство об окончании трех классов на
пятом десятке, и только благодаря Кузумано, который поговорил с глазу на
глаз с учителем. И потому он устраивал так, что работа самая тяжелая и
неблагодарная всегда доставалась троим обладателям аттестата зрелости,
работавшим под его началом. Как раз в это самое утро он послал Чикку Лорето
на причал, с которого отправлялось на остров Лампедуза почтовое судно. Это
означало, что бухгалтеру Чикку придется списывать со счетов тонны отбросов,
которые голосистые оравы туристов, разделенных со времен Вавилонского
столпотворения языковым барьером, но единодушных в своем полном
пренебрежении к гигиене личной и общественной, оставили после себя в
ожидании посадки за субботу и воскресенье. И не исключено, что на выпасе
Пино и Capo тоже обнаружат бедлам после двухдневной увольнительной
армейцев.
Дойдя до перекрестка улицы Линкольна с бульваром Кеннеди (в Вигате
существовали также двор Эйзенхауэра и переулок Рузвельта), Capo
остановился.
- Заскочу домой посмотреть, как там ребятенок, - сказал он приятелю. -
Подожди меня, я мигом.
Он не стал ждать ответа и исчез в дверях одного из тех
мини-небоскребов, которые не превышали двенадцати этажей и выросли почти
одновременно с химзаводом и вместе с ним очень скоро пришли в жалкое, если
не сказать - руинированное, состояние. Тем, кто прибывал с моря, Вигата
представлялась уменьшенной копией Манхэттена: и вот, наверное, объяснение
ее топонимики.
Ненё, ребятенок, бодрствовал, ночью он спал максимум часа два, все
остальное время таращил глаза, никогда не плакал, а кто хоть раз видел
младенца, у которого не текли бы слезы? День за днем его подтачивал
какой-то недуг, а вигатские врачи не могли ни понять причин болезни, ни
прописать необходимых лекарств. Нужно было увезти его куда-нибудь, к
какому-нибудь крупному специалисту, но денег не было. Нене, поймав взгляд
отца, нахмурился, на лобике у него появилась складка. Малыш не умел
говорить, но в его глазах ясно читался немой упрек тому, от кого он ждал и
не получал помощи.
- Ему вроде малость получше, температура падает, - сказала Тана, чтоб
муж немного успокоился.