"Илья Каменкович. Жить воспрещается (Рассказы, очерки и повесть) " - читать интересную книгу автора

Жизнь не утекает,
ибо смерть не трещина

Р. Тагор

Ты просишь написать, что сильнее всего запомнилось пережитого в аду,
через который я прошел.
Прямо скажу: это трудно. Ведь написать надо так, чтобы мог понять
человек, к счастью, ничего подобного не переживший.
И все же отвечаю.
Но прежде всего хочу рассказать, каким ты мне запомнился.
Виделись мы очень, очень давно. Помню, был жаркий летний день. Ты сидел
посреди двора возле лужи, деловито лепил из грязи пирожки, аккуратно
раскладывал их и сушил на солнце.
Кажется, на тебе не было лишней одежды. Трехлетний крепыш. Шалун и
обжора. Коричневый и белозубый.
- Сашко! - сказал я. - Здравствуй, браток!
Ты не узнал меня и замахнулся одним из своих "пирожков".
- Сашко, разве ж можно - это ведь грязь!
- Хиба цэ грязь, - лукаво посмотрел ты на меня, - цэ ж глына!
Лицо твое расплылось в улыбке. Каким же я был в твоих глазах глупцом!
Меньше чем полгода спустя я снова увидел тебя, Сашко. На этот раз
встреча была совсем иной. В то осеннее утро наши части выбили белых и снова
заняли город. Но ни твоего отца, ни других большевиков-подпольщиков спасти
не удалось, Их сняли с виселиц, и город отдал им последние почести.
О тебе в тот день забыли. Ты сидел возле конюшни и барабанил по днищу
старого ведра.
...Ты, наверное, удивлен этими воспоминаниями. По правде, я и сам
удивлен: вот ведь что иной раз врежется в память...
Ты ждешь описания пережитого в гитлеровском концлагере. Это трудно
сделать еще и потому, что я учитель. Путь к сердцу я привык прокладывать,
обходясь без помощи бумаги и пера...
Никто из нас организацию не выдал. Никто не нарушил присяги и не
записался во власовскую "армию". Тогда и началась расправа. Гитлеровцы
загоняли военнопленных в машины и увозили. Редко удавалось проститься,
пожать руку друга.
С одной из партий привезли в лагерь и меня. На воротах, мы прочли:
"Arbeit macht frei" - "Труд делает свободным". Издевательский смысл девиза
стал понятен в первый же день. Мы хорошо поняли: здесь освобождают... от
жизни.
Ты уже читал о том, что творили в лагерях люди с сердцами, поросшими
шерстью. Не буду повторяться.
Просто напишу об одном эпизоде. Наверно, это и есть то самое, что
потрясло меня сильнее всего...
Морозным зимним утром в лагерь прибыл очередной транспорт". Из вагонов
полетели чемоданы, коляски, детские игрушки. Теперь все это было уже не
нужно. Мужчин отделили от женщин и детей. Потом отобрали старых и больных и
повели к газовой камере. Колонна обреченных растянулась и поползла темной
лентой, пока не исчезла в тумане. Ей вслед неслись отчаянные крики, рыдания.
Кто-то пел псалмы.