"Итало Кальвино. Замок скрещенных судеб" - читать интересную книгу автора

неустанному вращению этих колес. Такое объяснение не принимало в расчет все
детали рисунка (к примеру, звериные уши и хвосты, украшавшие некоторые из
человеческих изображений), но оно служило основанием для толкования
следующих карт - кубков и монет - как Царства Изобилия, в коем погрязли
жители Золотого Града. (Ряды желтых колец, возможно, напоминали сверкающие
купола золотых строений на улицах Города.)
Но когда же соберет оговоренную плату Рогатый? Две следующие карты
истории уже лежали на столе, оставленные там первым рассказчиком: Пара Мечей
и Сдержанность. У ворот Золотого Града вооруженная стража преграждала путь
любому входящему, дабы не допустить к Рогатому Сборшику. какое бы обличье
тот ни принимал. Даже если приближалась простая девушка, как та, что была
изображена на последней карте, стража останавливала ее.
- Вы напрасно запираете ворота, - таков был ответ той, что несла
воду. - Я не войду в город, где все сделано из твердого металла. Мы можем
жить лишь там, где все течет и струится.
Была ли она речной Нимфой? Была ли она царицей воздушных Эльфов?
Ангелом жидкого огня в центре земли?
(В Колесе Фортуны, если присмотреться внимательно, звериные метаморфозы
казались лишь первым шагом к превращению человека в овош и минерал.)
- Боишься ли ты, что наши души достанутся Дьяволу? - вопрошали, должно
быть, те, кто обитал в Граде.
- Нет, ибо у вас нет души. Вам нечего предложить ему.

Повесть о проклятой невесте

Я не знаю, кому из нас удалось расшифровать этот рассказ, не
потерявшись среди всех этих младших карт, Кубков и Монет, появлявшихся как
раз в тот момент, когда мы более всего нуждались в ясном изложении событий.
Рассказчик не обладал даром общения, возможно, оттого, что более питал
склонность к строгим абстракциям, нежели к образному изложению. Во всяком
случае, некоторые из нас думали в это время о другом или же задержались
взглядом на некоторых сочетаниях карт и были не в состоянии двигаться далее.
Один из нас, воин с меланхолическим взором, начал забавляться Пажом
Мечей, весьма схожим с ним самим, и Шестеркой Палиц; он разместил их подле
Семерки Монет и Звезды, как будто собирался выстроить собственный
вертикальный ряд.
Возможно, для этого воина, заблудившегося в чаще леса, карты,
сопровождаемые Звездой, означали мерцание, блуждающий огонь, который привел
его к лесной поляне, где в свете звезд явилась ему юная дева, идущая сквозь
ночь в одной сорочке, с распущенными волосами, высоко неся зажженную свечу.
Как бы там ни было, он продолжал невозмутимо выстраивать вертикальную
линию. Он положил две карты Мечей - Семерку и Королеву, комбинацию, трудную
для истолкования без пояснений. Возможно, она означала примерно такой
диалог-.
- Доблестный рыцарь, умоляю, сними свое оружие и панцирь, позволь мне
облачиться в него. (На миниатюре Королева Мечей была в доспехах -
набедренник, налокотник, рукавицы были спрятаны под расшитыми белыми
шелковыми одеждами.) Потеряв рассудок, я пообещала себя тому, чьи объятья
ныне мне противны. Сегодня он придет требовать исполнения обещанного! Если я
буду вооружена, он не сможет овладеть мною. Молю, спаси меня!