"Магическая страсть" - читать интересную книгу автора (Монинг Карен Мари)

6

Без четверти четыре я загнала «вайпер» на аллею за магазином. Время между двумя и четырьмя часами ночи всегда было для меня самым трудным. Последние несколько недель я просыпалась ровно в 2:17. Срабатывал какой-то странный внутренний будильник, вопящий, что мир в опасности и, если я не выйду из спальни и ничего не сделаю, моя жизнь станет еще хуже, чем теперь.

В магазине по ночам невероятно тихо, и совсем не сложно представить себя единственным человеком на Земле. Чаще всего мне удается справиться с той фигней, в которую превратилась моя жизнь, но в третьем часу ночи даже мне становится грустно и неуютно. Обычно я перебираю и сортирую свой небогатый гардероб или листаю модные журналы, пытаясь ни о чем не думать. Меня успокаивает возня с одеждой. А подбор аксессуаров, можно сказать, ложится бальзамом на душу. Раз уж я не в силах спасти мир, я хотя бы могу сделать его немножко красивее.

Прошлой ночью даже показ от кутюр из четырех стран мира не смог бы меня отвлечь. В итоге я свернулась клубочком у окна, замотавшись в одеяло и прихватив для компании книгу по истории Ирландии. Впрочем, история ирландцев вместе с пятью вторжениями мифических Туата Де Данаан так и осталась открытой, но недочитанной, а я смотрела в темноту за окном спальни, где над морем крыш вились и кружились Тени.

И тогда зрение сыграло со мной злую шутку. Мне показалось, что погасли все огни до самого горизонта и покрывало тьмы спустилось на Дублин.

Я моргнула, пытаясь избавиться от иллюзии, и снова увидела огоньки фонарей, но полная темнота казалась такой реальной, что я испугалась: а не было ли это предвидением?

Загнав «вайпер» в гараж и поставив его на положенное место, я поняла, что слишком устала и даже красавцы автомобили больше меня не радуют. Под ногами завибрировал пол. Я топнула ногой и посоветовала ему заткнуться на фиг.

Выйдя из гаража, я шагнула на аллею, вздрогнула, отскочила назад и захлопнула за собой дверь. Я учащенно задышала и испугалась, что вот-вот заработаю гипервентиляцию.

Гараж, в котором размещается великолепный автопарк Бэрронса, расположен прямо за магазином, а между ними находится аллея приблизительно восьми метров шириной. Дорожку между гаражом и магазином освещает множество прожекторов, позволяющих ходить здесь даже самой темной ночью: ни одна Тень не сможет добраться сюда. К сожалению, вечных фонарей не бывает. Лампочки перегорают, аккумуляторы разряжаются.

Несколько прожекторов на фасаде гаража именно сегодня решили, что с них довольно, и приказали долго жить. Я не заметила этого из освещенной кабины «вайпера», к тому же мне помешал рассеянный свет из окон магазина. Однако перегоревших прожекторов было достаточно, чтобы особо наглая или голодная Тень решила воспользоваться шансом, и, к сожалению, так и произошло.

Я устала и утратила бдительность. Мне стоило бы осмотреться и оценить состояние прожекторов еще тогда, когда я выруливала к гаражу. Из-за того, что прожекторы перегорели, в центре аллеи появилась тоненькая полоса тьмы. Огромная Тень, которая уже давно и довольно назойливо интересовалась мной, просочилась в этот зазор и заполнила его чернильной пустотой. Она была высотой в три этажа и шириной на весь магазин. Тень явно ждала меня.

Я открыла дверь и увидела, что Тень возвышается снаружи, словно гигантская черная волна, готовая в любой миг сорваться вниз и добиться своей смертоносной цели. И хотя я на 99,9 % была уверена, что Тень заперта в узком темном перешейке, а свет с обеих сторон не даст ей сдвинуться с места, на сотую долю процента я все же сомневалась. Каждый раз, стоило мне только решить, что я знаю пределы возможностей этих тварей, они меня удивляли. Большинство Теней шарахались даже от самого слабого, рассеянного света. Мне удавалось отпугнуть их простым взмахом фонарика в сторону Темной Зоны.

Но с этой Тенью фокус не сработал. Похоже, свет причинял ей боль, но от боли она становилась только более собранной и агрессивной. Как и я, Тень развивалась и приспосабливалась.

Я засунула руки в карманы, вытащила пару фонариков и снова распахнула дверь.

Один из фонариков не включился. Сели батарейки. Вот уж везет так везет. Я отшвырнула бесполезный фонарик и вытащила из-за пояса другой. При этом еще два фонарика выскользнули, ударились об пол и укатились по ступенькам в темноту аллеи.

Осталось только два. Но это же просто смешно! Мне нужно придумать способ носить с собой фонарики и при этом не терять их.

Включив оба фонаря, я приказала себе выйти на дорожку.

Ноги не слушались.

Я направила луч фонарика на застывшую Тень. В чернильно-черной стене возникла дыра, края которой были четко очерчены. Стало заметно, что Тень не больше дюйма толщиной.

Я облегченно вздохнула. Эта тварь все еще не переносила прямых лучей.

Значит, я не полностью отрезана от магазина, размышляла я, изучая Тень. Можно пройти по левой стороне, параллельно этой темной громадине, дойти до конца дома, а там фонари у продуктового магазина не дадут ей до меня добраться, и я смогу завернуть за угол, к центральному входу.

Проблема в том, что мне вряд ли хватит духу на такое приключение, к тому же я не уверена, что овчинка стоит выделки. А что, если фонари перегорят в тот самый момент, когда я буду у края Тени? Обычно я не думала о маловероятных происшествиях, но последние несколько месяцев заставили меня выучить непреложное правило: «МакКайла Лейн постоянно попадает в экстремальные ситуации». И я не собиралась рисковать. Моих фонариков недостаточно, чтобы осветить меня полностью, не говоря уже о том, чтобы полностью осветить Тень.

Можно, конечно, позвать В'лейна. Один раз он уже помог мне избавиться от Теней. Но он наверняка потребует платы за свою помощь, и ему снова придется обновить свое имя у меня на языке.

Я подумала о мобильнике. Бэрронс сохранил в памяти моего телефона три номера: свой, IYCGM и IYD.

Первый, IYCGM, означал «если вы не можете со мной связаться». Прошлый раз по этому номеру мне ответил Риодан, человек, который, по мнению Бэрронса, слишком много болтает. (Во время нашего короткого телефонного разговора мне он ничего особого не выболтал.) Я не хотела втягивать его или кого-то еще в разборки с агрессивной Тенью. Хватит с меня смертей, идущих плотным рядом. Пусть хоть несколько дней никто возле меня не погибнет.

IYD – «Если вы умираете». Я не умирала.

И меня уже тошнило от того, что меня постоянно кто-то спасает. Мне хотелось самой позаботиться о себе. До рассвета осталось несколько часов. Тень будет торчать на дорожке всю ночь, но утром исчезнет, а большего мне от нее и не надо.

Я шагнула обратно в гараж, закрыла дверь и щелкнула замком, а потом включила все лампы. Минутку поизучав коллекцию машин, я направилась к «майбаху». Спать.

Уже засыпая, я подумала о том, что мои чувства к этому автомобилю полностью изменились. Меня больше не волновало то обстоятельство, что раньше «майбах» принадлежал гангстеру Роки О'Банниону. Я украла у Роки копье, и из-за меня погиб он, а также пятнадцать его помощников, приехавших ночью в заполненный Тенями район. В «майбахе» удивительно удобно спалось. Вот и все.

Мы ждем, что зло как-то заявит о себе.

Зло, теоретически, должно соблюдать некоторые условия. Оно должно одним своим видом вгонять в дрожь, оно должно быть узнаваемым, оно должно быть мерзким. Зло должно скользить в ночи на черном катафалке, закутанном в пелену тумана, или рассекать на «харлее» из скелетов, затянувшись в кожу и навесив на себя ожерелье из свежих черепов и костей.

– «Книги и сувениры Бэрронса», – радостно сказала я в телефонную трубку. – У нас есть все, что вам нужно, а если у нас чего-то нет, мы с радостью найдем это для вас.

Я серьезно отношусь к работе. После шестичасового сна в гараже я пробралась в магазин, вымылась и, как обычно, открыла первый этаж для посетителей.

– Не сомневаюсь. Если бы ты не могла найти того, что мне нужно, я не стал бы звонить.

Я застыла, вцепившись в конторку. Это что, шутка? Он мне звонит! Из всех возможных проявлений зла о таком я думала меньше всего.

– Кто это? – спросила я, изо всех сил стараясь не верить в происходящее.

– Ты прекрасно знаешь, кто я. Назови меня сама.

Я всего два раза слышала этот голос – в Темной Зоне, в тот вечер, когда чуть не погибла, и в логове Мэллиса, – но никогда его не забуду. Ему плевать на то, каким должно быть зло. Этот прекрасный искушающий голос полностью соответствовал красоте своего хозяина.

Это был голос любовника моей сестры – и ее убийцы.

Я знала, как его зовут, но скорее умру, чем назову его Гроссмейстером.

– Ты ублюдок.

Я швырнула трубку на рычаг, второй рукой торопливо набирая номер Бэрронса на мобильном. Он ответил сразу же и казался встревоженным. Не теряя времени, я перешла к делу.

– Друидский Глас может действовать по телефону?

– Нет. Сила заклятия не способна про…

– Спасибо, мне надо идти.

Как я и ожидала, телефон на конторке снова зазвонил. Я нажала «отбой» на мобильном. Пусть Бэрронс побесится. Мне важно было узнать, безопасно ли говорить по телефону с Гроссмейстером, и я это узнала.

На всякий случай (а вдруг это окажется покупатель?) я начала:

– «Книги и сувениры…»

– Тебе стоило бы спросить меня, – раздался в трубке глубокий баритон. – Я мог бы сообщить, что Глас не дружит с современными технологиями. Для заклятия необходима непосредственная близость к объекту. На данный момент я слишком далеко от тебя.

Я не собиралась отступать ни на шаг.

– Я просто уронила телефон.

– Можешь притворяться сколько угодно, МакКайла.

– Не смей произносить мое имя! – прошипела я.

– И как же мне тебя называть?

– Никак.

– Неужели я совсем не заинтересовал тебя?

Моя рука дрожала. Я говорила с убийцей моей сестры, с монстром, который провел Невидимых сквозь древние врата и превратил наш мир в кошмарный сон.

– Меня зверски интересует самый быстрый и легкий способ тебя прикончить.

Он рассмеялся.

– В тебе больше огня, чем в Алине. Но она была умна. Я недооценил ее. Ей удалось скрыть твое существование. Она никогда о тебе не говорила. Я понятия не имел, что существуют два таких таланта.

Тут мы были приблизительно на равных: Алина никогда не говорила мне о нем.

– Как ты узнал обо мне?

– До меня дошли слухи о том, что в городе появилась новая ши-видящая с необычными способностями. Рано или поздно я бы выследил тебя. Но в тот день, когда ты пришла ко мне на склад, я почуял тебя. Ошибиться в вашем кровном родстве невозможно. Ты, как и Алина, можешь чувствовать «Синсар Дабх».

– Нет, не могу, – соврала я.

– Книга зовет тебя. Ты чувствуешь, как она становится все сильнее. Однако сама ты сильнее не станешь. Ты ослабеешь, МакКайла. Тебе не справиться с книгой. Даже не думай об этом. Ты не понимаешь, с чем тебе придется иметь дело.

Да прекрасно я все понимала…

– Ты поэтому мне позвонил? Решил предупредить? Прыгаю от счастья.

Этот разговор выбил меня из колеи. Я говорила по телефону с монстром, убившим мою сестру, – с таинственным Гроссмейстером, и он не вел себя как маньяк, не гоготал и не угрожал. Он не явился за мной с армией Невидимых, прикрываясь личной стражей, затянутой в красно-черное. Он позвонил мне и общался вполне культурно, а в мягком глубоком голосе не было и намека на враждебность. Это что, истинное лицо зла? Если не можешь кого-то покорить – соблазни?

«Он позволил мне стать той женщиной, которой я всегда мечтала быть», – написала Алина в своем дневнике.

А в следующий раз он пригласит меня на обед? Интересно, стоит ли согласиться и попытаться незаметно проткнуть его копьем?

– Чего ты хочешь больше всего на свете, МакКайла?

– Чтоб ты сдох.

Зазвонил мобильный. Высветился номер Бэрронса. Я нажала «отбой».

– Ты хочешь вовсе не этого. Ты хочешь моей смерти, потому что больше всего на свете ты желаешь другого – вернуть свою сестру.

Мне очень не понравился такой поворот.

– Я позвонил тебе, чтобы предложить сделку.

Сделки с дьяволом, предупреждал меня Бэрронс, добром не кончатся. И все же я не удержалась.

– Какую?

– Достань мне книгу, и я верну твою сестру.

Сердце пропустило удар. Я убрала трубку от уха и уставилась на конторку, пытаясь собраться с мыслями, найти ответ или хотя бы набраться мужества и оборвать разговор.

Верну твою сестру. Эти слова, казалось, повисли в воздухе.

Мне не удалось ни собраться, ни ответить, ни оборвать разговор. Я снова прижала трубку к уху.

– Книга сможет воскресить Алину?

Вся моя подозрительность, воспитанная еще детскими страшилками, выплеснулась наружу. Воскрешение мертвых всегда шло под руку с жуткими предзнаменованиями и заканчивалось не менее жуткими результатами. Такая дрянь, как «Синсар Дабх», просто не могла воскресить кого-то настолько хорошего, как Алина.

– Да.

Я не собиралась спрашивать. Я не собиралась.

– Она будет такой же, как раньше? Не превратится в безмозглого зомби?

– Нет, не превратится.

– И с чего бы ты стал это делать, учитывая, что сначала ты ее убил?

– Я не убивал ее.

– Может, сам ты ее и не убивал, но именно ты послал за ней убийц!

– Я еще не закончил с твоей сестрой. – Гроссмейстер чуть помедлил. – И я не собирался убивать ее, когда все дела будут сделаны.

– Фигня. Она тебя раскусила. Однажды Алина выследила тебя в Темной Зоне, верно? И отказалась тебе помогать. А ты ее за это убил.

Я была уверена в своих словах. На протяжении нескольких месяцев я думала об этом каждую ночь. Только так можно было объяснить сообщение, которое Алина отправила мне перед смертью.

«Он идет, – сказала она. – Не думаю, что он выпустит меня из страны».

– Ты ощутила силу моего убеждения. Я мог бы заставить ее повиноваться, но мне это не понадобилось.

Королевское высокомерие в его голосе напомнило мне о том, с какой легкостью он подчинил меня себе. Нет, ему не нужна была добрая воля моей сестры. При помощи своей жуткой силы, всего лишь воспользовавшись Гласом, Гроссмейстер смог бы заставить ее сделать все что угодно.

Мобильный снова зазвонил.

– Ответь ему. Бэрронс не любит ждать. Подумай о моем предложении.

– Откуда ты знаешь Бэрронса? – спросила я.

Но в трубке уже раздавались гудки.

– Вы в порядке?! – заревел Бэрронс, когда я ответила на звонок.

– Да.

– Это был он?

– Большое страшное «Г»? – сухо уточнила я. – Да.

– Что он предложил вам?

– Вернуть мою сестру.

Бэрронс довольно долго молчал.

– И?..

Я молчала еще дольше.

– Я сказала ему, что подумаю.

Молчание длилось и длилось. Странно, но никто из нас не нажимал на «отбой». Интересно, где он сейчас и чем занят? Я напрягла слух, но не услышала никакого постороннего шума. Либо его мобильный очень хорошо фильтрует звуки, либо Бэрронс сейчас в очень тихом месте. Перед мысленным взором тут же промелькнула картинка: обнаженный Бэрронс, большой и смуглый, лежит на шелковых простынях, забросив руки за голову и положив мобильный рядом с ухом. Красно-черные татуировки образуют странный узор на его груди, спускаются ниже, к ногам, переплетенным с ногами какой-то женщины…

Не-е-ет. Каким бы классным ни был секс, Бэрронс ни за что не позволит женщине остаться с ним на ночь.

– Бэрронс, – позвала я наконец.

– Мисс Лейн?

– Я хочу, чтобы ты научил меня сопротивляться Гласу.

Я просила его об этом и раньше, но он уклонялся от прямого ответа.

И снова долгая тишина, а потом:

– В процессе вашего обучения – уверяю вас, что это будет не более чем попытка и вряд ли вы добьетесь успеха, – мне придется воздействовать на вас Гласом. Вы готовы к этому?

Я вздрогнула.

– Если ты согласишься принять несколько условий.

– Вы так любите диктовать условия, мисс Лейн. Что ж, мне жаль. Теперь вы на моей территории, и никаких условий и правил здесь нет. Либо я буду обучать вас так, как считаю нужным, либо обучение отменяется.

– Ты скотина.

Он рассмеялся, и я снова вздрогнула.

– Начнем сегодня?

На этот раз я была в безопасности, поскольку Гроссмейстер разговаривал по телефону. Но если он подойдет ко мне на улице и прикажет молчать, я не смогу даже позвать В'лейна.

Я нахмурилась.

Почему Гроссмейстер не пришел за мной? Почему не отправил за мной армию своих Невидимых? Только теперь, подумав об этом, я поняла, что Гроссмейстер пытался поймать меня всего дважды, и каждый раз я сама буквально шла к нему в руки. Он считал, что я одна, и поэтому, скорее всего, относился ко мне как к полезной вещи, которую можно подобрать на дороге. Почему Гроссмейстер не спешил меня поймать? Может, он боялся моего копья, после того как увидел, что оно сделало с Мэллисом? Я жутко боялась копья, когда съела плоть Невидимого, я не хотела даже находиться поблизости. Но при помощи Гласа Гроссмейстер запросто мог свести эту угрозу на нет. Похоже, он хотел от Алины того же сознательного сотрудничества, какого добивался от меня. Почему? Потому что так ему по какой-то причине будет проще? Неужели Глас срабатывает только при определенных условиях и под воздействием заклятия я не смогу сделать что-то, что Гроссмейстер от меня хочет? Или, может, – тут меня пробрала холодная дрожь – я всего лишь часть куда большего плана и он уже приготовил для меня определенную роль, для которой просто еще не пришло время? Может, Гроссмейстер уже строит вокруг меня невидимую клетку и однажды утром ее дверца захлопнется? Я уже попалась в ловушку Мэллиса. И точно так же считала его плодом своего воображения, а потом стало слишком поздно.

Отмахнувшись от трусливых мыслей, пока они не начали плодиться и размножаться, я взяла себя в руки. Я обязательно доберусь до Гроссмейстера. И убью его. Пока что только Глас был препятствием на моем пути, и мне нужно научиться справляться с этой помехой.

– Ну, – выпалила я, – во сколько мы начинаем?

Пусть я не доверяю Бэрронсу, но у него уже была уйма возможностей воспользоваться Гласом в прошлом, а он этого не сделал. И я не думаю, что он навредит мне сейчас. По крайней мере – сильно не навредит. А цель оправдывала риск.

– Я буду на месте в десять.

В четверть десятого, за сорок пять минут до приезда Бэрронса, я закончила работать над своим изобретением. Включила его, откинулась на спинку дивана, внимательно осмотрела и кивнула.

Оно выглядело неплохо.

Ну, на самом деле оно выглядело… странно, вроде штучек из научно-фантастических фильмов. Но оно работало, а большего от него и не требовалось. Мне осточертело бояться темноты. Мне осточертело смотреть, как рассыпаются фонарики. Это не могло рассыпаться и укатиться. И, если я правильно оценила возможности своего изобретения, эта штучка позволит мне безбоязненно пройти сквозь стену Теней.

Ну что ж, остался последний тест.

Это было шикарное изобретение, и я им гордилась. Идея возникла у меня сегодня после обеда, внезапно, будто кто-то сдернул с нее занавес. Я все еще переживала по поводу огромной Тени, которая ждала меня за магазином, и вдруг в моем мозгу словно включилась лампочка или, точнее, десяток ярких ламп.

В 7:00 я перевернула табличку на двери и закрыла магазин. Потом помчалась в лавку на углу и купила все, что мне было нужно, то есть велосипедный шлем, батарейки, скобы для бра и встроенных светильников, лампочки и тюбики суперклея, добавив к списку еще и застежки-липучки.

Затем я вернулась в магазин, загрузила в iPod последний плей-лист, по которому сходила с ума, включила громкость на максимум и приступила к работе.

Я потрясла свое изобретение. Уронила его на пол. Постучала им по ковру. Все детали держались крепко. Суперклей – лучший друг девушек, если не считать скотча.

Жутко довольная своим изобретением, я подумала о том, что у меня есть еще полчаса, чтобы опробовать эту штуку, а потом подняться к себе и немного освежиться перед уроком. Не то чтобы мне было небезразлично, какой меня увидит Бэрронс. Просто на Глубоком Юге все девушки с детства знают: когда мир начинает разваливаться на части, приходит время опустить шторы и примерить новое платье.

Каждому удачному изобретению обязательно нужно дать уникальное имя. Кому нужен браслет Крууса, чтобы ходить среди Теней? Ха!

Я надела велосипедный шлем и закрепила ремешок под подбородком. Он держался плотно и не соскользнул бы даже во время драки. Я могла бы сделать сальто (если бы умела делать сальто), и эта штука осталась бы у меня на голове. Весь шлем был усеян маленькими лампами, которые включались по щелчку. Я надежно закрепила их с помощью суперклея. На висках и на затылке были прикручены скобы для бра, на них держались фонарики, которыми обычно пользуются спелеологи. Лучи фонариков были направлены вниз.

Я развела руки в стороны и поклонилась: дамы и господа, представляю вашему вниманию Ореол имени меня!

Когда включались все лампочки, МакОреол создавал вокруг меня идеальный шар света. Я влюбилась в эту штуку!

Не будь шлем таким неудобным, я могла бы в нем спать. В качестве дополнительной предосторожности к Ореолу прилагались браслеты на руках и ногах. Мне пришлось сделать в ремешках-липучках дырочки и закрепить в них «щелчковые» лампы. Все, что оставалось сделать, – это резко соединить предплечья, и все лампы, среагировав, включались.

Я была готова.

Но для начала я хотела опробовать свой шлем в магазине.

Заставив лампочки сиять, я подошла к панели с выключателями и начала отключать лампы внутри магазина. Не снаружи, только внутри. И все равно я с большим трудом заставляла себя это делать, хотя и знала, что здание надежно защищено внешними прожекторами. Моя боязнь темноты не имела ничего общего с рациональным мышлением. Такое бывает, если вы знаете наверняка: любая Тень может вцепиться в вас и сожрать заживо.

На последнем выключателе моя рука застыла на долгий мучительный миг.

И все же у меня был МакОреол, и я знала, что он сработает. Если я испугаюсь сейчас, я облажаюсь и в будущем. Это я четко усвоила из того урока, который преподал мне Бэрронс и который я не раз вспоминала в логове Мэллиса, – надежда придает силы. Страх убивает.

Я повернула последний выключатель, и магазин погрузился во тьму.

И я вспыхнула в ней, словно маленькое солнце!

Я рассмеялась. Стоило придумать это раньше! Ни дюйма, ни сантиметра моего тела не осталось в темноте. Мой ореол распространялся на десять футов во всех направлениях. И я была права: если бы мне хватило храбрости, в этой штуке можно было бы пройти сквозь стену из Теней. Теперь ни один смертоносный бесформенный комок тьмы не подберется ко мне и близко!

Мой iPod заиграл «Bad Moon Rising» Криденс Клирвотер Ривайвл, и я затанцевала по комнате, хихикая от удовольствия. Теперь в моем арсенале появилось еще одно оружие, и я могла чувствовать себя в безопасности.

Я кружилась по магазину, изображая отважного воина, вооруженного МакОреолом и больше не боящегося темных аллей по ночам. Я перепрыгивала через стулья и боксировала с книжными полками. Я атаковала диваны, сражалась с подушками. Я колола копьем воображаемых врагов, и Тени были мне не страшны, потому что меня защищало мое великолепное изобретение. В последнее время у меня осталось не так уж много поводов для простого глупого веселья. Сейчас повод был, и я наслаждалась жизнью.

– Я надеюсь, ты собрался, – пела я, тыча копьем в подушку. В воздух взлетели перья. – И что к смерти ты готов! – Я повернулась в водовороте света, приземлилась в убийственном прыжке на воображаемую Тень, одновременно пиная стойку для журналов. – Нас ждет жуткая погодка! – Я ласточкой поднырнула под короткую, только что придуманную Тень, собираясь напасть на высокую…

И застыла.

В проеме входной двери стоял Бэрронс, излучая обычную холодную элегантность.

Из-за музыки я не услышала его приближения. Он прислонился плечом к косяку и наблюдал за мной, скрестив руки на груди.

– Глаз за глаз отнимут вновь… – Я запнулась и выдохлась.

Не нужно было зеркала, чтобы понять, насколько глупо я выгляжу. Бросив на Бэрронса быстрый взгляд, я шагнула к плееру, чтобы выключить музыку. Тут за моей спиной послышалось сдавленное хрюканье, и я, повернувшись, угрожающе фыркнула. Лицо Бэрронса не выражало ничего, кроме обычной скуки и высокомерия. И все же, стоило мне отвернуться к плееру, звук раздался вновь. На этот раз, когда я обернулась, уголки губ Бэрронса предательски подрагивали. Я смотрела на него в упор, пока подрагивание не прекратилось.

Дойдя наконец до плеера, я выключила музыку – и тут Бэрронс грохнул смехом.

Я резко повернулась к нему и зарычала:

– Я не настолько смешно выгляжу!

Его плечи дрожали.

– Да хватит уже! Прекрати!

Он прочистил горло и перестал смеяться. Но, смерив меня взглядом с ног до головы, уставился на мой МакОреол и снова захохотал. Не знаю, может, его рассмешили торчащие по бокам скобки. Или мне следовало выбрать черный, а не ядовито-розовый шлем.

Распустив ремешок, я сдернула конструкцию с головы. Прошагав к двери, я снова включила освещение, ткнула Бэрронса в грудь своим гениальным изобретением и сердито затопала вверх по лестнице.

– Тебе лучше перестать смеяться до того, как я спущусь! – прокричала я, обернувшись.

Но он хохотал так, что вряд ли меня услышал.

– Глас может заставить человека сделать то, что для него морально неприемлемо? Он может пересилить все, во что человек верит?

Пятнадцать минут спустя я вернулась вниз и попыталась выведать у Бэрронса, что меня ждет. Я заставила его подождать, отчасти потому что меня все еще жалил его смех, отчасти потому что он явился раньше, чем обещал. Я люблю, когда мужчина приходит вовремя. Не раньше. Не позже. Я ценю пунктуальность. Это одна из общепринятых норм вежливости. И пусть мы с Бэрронсом не встречаемся, эти правила касаются не только свиданий. По-моему, они должны распространяться на все сферы нормальных человеческих отношений. Мне жутко не хватает старых добрых хороших манер.

Я больше ни слова не сказала по поводу его смеха, моего МакОреола и своего глупого танца. Мы с Бэрронсом дружно игнорировали все, что могло вызвать у нас похожие эмоции, даже такую мелочь, как смущение. Иногда я не могу поверить в то, что лежала под этим большим сильным телом, целовала его, ловила видения из его прошлого. Пустыня… Одинокий мальчик. Одинокий мужчина. Не думайте, что мне в голову не приходила идея заняться с Бэрронсом сексом и таким образом выяснить, что он из себя представляет. Приходила. И я засунула эту идею в самый дальний ящик своего подсознания, заперев на три замка. Потому что… Есть миллион причин, которые не нужно объяснять.

– Все зависит от одаренности применившего Глас и силы воли его жертвы.

Типичный ответ Бэрронса.

– Истолкуй, – сухо сказала я.

Да, я узнала массу новых слов. В последнее время мне пришлось много читать.

Я шагнула в комнату, и взгляд Бэрронса скользнул по мне, изучив с ног до головы. На мне были линялые джинсы, ботинки и розовая футболка, которую я этим летом купила на распродаже «TJ Махх». На груди красовалась надпись «Я сочная девчонка!».

– Да уж наверняка, – пробормотал он. – Снимите футболку.

Последняя фраза отдалась эхом сотен голосов. Слова скользнули мимо меня, наполнили комнату, зазвучали буквально из всех углов, приказывая мне подчиниться, проникая в клетки моего тела и принуждая сделать то, что мне говорят. Я хотела избавиться от футболки. Не так, как это бывало во время разговоров с В'лейном, ни малейшего сексуального подтекста в этом приказе не было. Я хотела снять футболку, потому что… не знаю почему. Желание было настойчивым, почти непреодолимым.

Я начала тянуть футболку вверх, но подумала: «Подождите-ка, с какой стати мне показывать Бэрронсу свой лифчик?» – и отпустила ткань.

Я улыбнулась, сначала неуверенно, потом радостно, гордясь собой. Засунув руки в задние карманы джинсов, я нахально посмотрела на Бэрронса.

– Думаю, у меня здорово получается.

– СНИМИТЕ ФУТБОЛКУ!

Приказ обрушился на меня, словно кирпичная стена, и я потеряла контроль над собой. Со всхлипом втянув в себя воздух, я разорвала футболку от ворота до каймы.

– Прекратите, мисс Лейн.

И снова Глас, но на этот раз он не ударил меня, а словно поднял ту стену, которую обрушил первый приказ. Я упала на пол, вцепившись в разорванные края футболки, свернулась в клубок и вжалась лбом в колени. Несколько секунд пыталась отдышаться, потом подняла голову и посмотрела на него. Бэрронс мог сотворить со мной такое буквально в любой момент. Он мог превратить меня в безмозглую рабыню. Так же как и Гроссмейстер, он мог заставить меня служить ему, делать все, что он пожелает. И снова я узнала о нем что-то ужасное. Что, опять заявить: «Эй, но он ведь никогда не управлял мной при помощи Гласа»? Неужели я опять ищу для него оправдания?

– Да что же ты такое? – Вопрос вырвался прежде, чем я успела прикусить язык. Я знала, что спрашивать не стоит. – Почему ты просто не объяснил мне?

– Однажды вы перестанете задавать такие вопросы. Думаю, после этого мне будет приятнее с вами общаться.

– Может, в следующий раз не будем портить мою одежду? У меня ее не так уж много, я ведь собиралась пробыть здесь всего несколько недель.

– Вы хотели узнать о моральных ограничениях.

– Ага.

Не уверена, что подобная демонстрация что-то объясняла. Потому что снять перед ним футболку… В общем, с такими вопросами – не ко мне.

– Я решил, что наглядность будет полезна, мисс Лейн. Гроссмейстер наверняка достиг немалых высот в использований Гласа.

– Здорово. И все равно не надо портить мои футболки. У меня их всего три. Стирать приходится вручную, и две другие грязные.

В «Книгах и сувенирах Бэрронса» не было стиральной машинки, а я отказывалась носить свои вещи через несколько кварталов и стирать их в «Лондромет».[6] Однако вскоре мне придется туда отправиться, потому что джинсы плохо отстирываются.

– Закажите все, что вам нужно, мисс Лейн, запишите на счет магазина.

– Правда? Я могу купить стиральную машинку и сушилку?

– Можете также оставить себе ключи от «вайпера». Уверен, что автомобиль вам еще понадобится.

Я с огромным подозрением уставилась на Бэрронса. Неужели я еще пару месяцев провела в стране Фейри и не заметила, как наступило Рождество?

Он оскалил зубы в хищной усмешке.

– Не думайте, что этим я выражаю вам свою симпатию. Счастливый управляющий – успешный управляющий, и чем меньше времени у вас уйдет на прогулки в «Лондромет» или… выполнение поручений, которыми вы порой заняты… тем больше времени останется на то, что мне нужно.

Понятно и логично. Но раз уж наступило Рождество, я не против дополнить список подарков.

– А еще я хочу аварийный генератор и сигнализацию. И пистолет тоже не помешает.

– Встаньте.

Моя воля исчезла. Тело подчинилось.

– Идите переоденьтесь.

Я вернулась вниз, натянув персиковую футболку с вышитым на груди зернышком кофе.

– Попрыгайте на одной ноге.

– Сссскотина! – прошипела я, подпрыгивая.

– Ключ противодействия Гласу, – разъяснял мне Бэрронс, – находится в том месте вашего сознания, до которого не сможет добраться никто, кроме вас.

– В том, который отвечает за дар ши-видящей? – Я скакала, как одноногий цыпленок.

– Нет, в другом месте. Оно есть у всех людей. Не только у ши-видящих. Мы рождаемся в одиночестве и умираем в одиночестве. Именно там и следует искать.

– Не понимаю.

– Знаю. Потому вы и прыгаете.

Я прыгала несколько часов. Я устала, а он нет. Думаю, Бэрронс мог бы пользоваться Гласом всю ночь и даже не вспотеть.

Он мог бы заставить меня прыгать до утра, но в пятнадцать минут первого зазвонил мой мобильный. Я тут же подумала о родителях, и, должно быть, это отразилось на моем лице, потому что Бэрронс освободил меня от заклятия.

Наверное, я прыгала слишком долго, потому что, направляясь к сумочке, пару раз подскочила, прежде чем осознала это и остановилась.

Скоро включится голосовая почта, а после пропущенного звонка Алины я эту функцию терпеть не могу, так что я вихрем подлетела к сумочке, выхватила телефон и прижала его к уху.

– На углу Четвертой и Лэнгли! – рявкнул инспектор Джайн.

Я замерла. Я была абсолютно уверена, что услышу голос папы, забывшего о разнице во времени. Мы звонили друг другу по очереди, хоть и говорили всего несколько минут, а вчера я забыла ему позвонить.

– Ужас. Семь трупов, стрелявший закрылся в пабе, угрожает убить заложников и себя. Это подходит под тот тип преступлений, который вам нужен?

– Да.

Стрелявший, сказал Джайн. То есть нападал мужчина, а это значило, что я пропустила преступление, совершенное женщиной, которая подобрала книгу. «Синсар Дабх» продолжает менять «носителей». Сколько же раз она переходила из рук в руки со времени нашей встречи? Нужно будет полистать газеты и попытаться это выяснить. Мне нужна абсолютно вся информация, которую можно добыть, иначе я не смогу понять Темную Книгу и просчитать ее действия.

Джайн закончил разговор. Он сделал то, что обещал. Я смотрела на мобильник, пытаясь придумать, как бы избавиться от Бэрронса.

– Почему Джайн звонит вам в такое время? – мягко поинтересовался он. – Вы стали почетным членом Гарды, после того как вас в последний раз арестовали?

Я с недоверием взглянула на него через плечо. Бэрронс стоял в противоположном конце комнаты, а мой телефон работал в очень тихом режиме. Может, ему и удалось узнать голос инспектора с такого расстояния, но услышать детали разговора было невозможно.

– Смешно, – сказала я.

– Что вы от меня скрываете, мисс Лейн?

– Он сказал, что нашел новый след в деле моей сестры. – Это была неубедительная ложь, но именно это первым пришло в голову. – Мне нужно идти.

Я перегнулась через конторку, схватила свой рюкзак, спрятала в него МакОреол, прицепила заплечные ножны и засунула в них копье, которое до этого было заткнуто за голенище. Затем я накинула куртку и направилась к двери. Нужно взять «вайпер» и как можно быстрее добраться до угла Четвертой и Лэнгли. Если стрелявший на месте, «Синсар Дабх» тоже будет там. Если он уже мертв, то я покружу по окрестным районам и настроюсь на поиск книги.

– Хрен там он нашел. Он сказал «Четвертая и Лэнгли. Семь трупов». Какое вам до этого дело?

Ну что за монстр обладает таким слухом? И почему мне не повстречался глухой монстр? Я сердито затопала к двери.

– Остановитесь и расскажите мне, куда направляетесь.

Ноги перестали подчиняться моей воле. Этот ублюдок воспользовался Гласом.

– Не надо этого делать.

Мой голос стал скрипучим, на лбу выступил пот. Я боролась с заклятием изо всех сил, но быстро слабела. Мне хотелось рассказать ему все, хотелось так же сильно, как прикончить Гроссмейстера.

– Не заставляйте меня, – обычным голосом ответил Бэрронс. – Я думал, что вы на моей стороне, мисс Лейн. И что мы вместе работаем над одним делом. Звонок инспектора каким-то образом связан с «Синсар Дабх»? Вы ведь ничего от меня не скрываете?

– Нет.

– Последнее предупреждение. Если вы не ответите мне, я вырву у вас признание. И раз уж мне придется пользоваться Гласом, я выясню не только это. Вы ответите на все вопросы, которые я пожелаю задать.

– Это нечестно! Я же не могу ответить тебе Гласом! – закричала я. – Ты собирался научить меня сопротивляться!

– Вы никогда не сможете применить против меня Глас, раз уж я учу вас. У учителя и ученика вырабатывается иммунитет друг против друга. Вам должна понравиться такая перспектива, мисс Лейн. А теперь говорите. Иначе я все равно получу от вас нужную информацию, а если вы вздумаете сопротивляться, вам будет больно.

Он был акулой, которая почуяла кровь и теперь постепенно сужает круги вокруг своей жертвы, собираясь пообедать. Не сомневаюсь, что он выполнил бы свою угрозу и, начав с вопроса о Джайне, выпытал бы у меня все. Я боялась вопросов, которые Бэрронс может задать, и своих ответов. Он услышал адрес. Со мной или без меня, но он туда отправится. Так что лучше поехать с ним, а план можно придумать на ходу.

– Садись в машину. Я расскажу тебе по дороге.

– Мой мотоцикл стоит у входа. Учитывая пробки на дорогах, на нем мы доберемся быстрее. Но если вы скрывали от меня что-то, мисс Лейн, у вас будут проблемы.

Ну, в этом я не сомневалась. Я была не уверена только в том, кто больше взбесится: Бэрронс, потому что я не рассказала ему раньше, или В'лейн, потому что я нарушила обещание и во всем призналась Бэрронсу. Штука на моем языке казалась назойливой и опасной.

Дублин превратился в темный цирк. Высоко над ареной был натянут канат, а по нему шагала я. Если где-то внизу и была сетка, я ее не видела.