"Магическая страсть" - читать интересную книгу автора (Монинг Карен Мари)8– У вас почта не помещается в ящик. – Открыв дверь «Книг и сувениров Бэрронса», Дэни втянула за собой велосипед. Я подняла глаза от книги, которую читала (опять «Захват Ирландии»,[8] самое скучное исследование, которое мне доводилось проводить, не считая маленьких отрывков о Фир Болт[9] и фоморах[10]), и, убедившись, что Дэни пришла одна, искренне улыбнулась. Рыжие кудряшки Дэни спутались от ветра, щеки порозовели от холода, а к зеленой униформе «Почтовой службы инкорпорейтед», как всегда, прилагались кепка и выражение лица «я слишком крута, чтобы общаться со скучными вами». Мне нравилась Дэни. Она была совсем не похожа на других ши-видящих. Она понравилась мне еще тогда, во время нашей первой встречи. Я чувствовала, что у нас с ней есть что-то общее, почти родственное, даже если не считать общего дара ши-видящих. Я потеряла сестру, а Дэни осталась без мамы. – Если Ровена узнает, что ты приходила сюда, она тебя убьет. – Я нахмурилась от внезапной неприятной догадки. – Или это она тебя послала? – Не-а. Я сама тихонько смылась. И не думаю, что за мной следили. Ты на первом месте в ее говняном списке, Мак. Если бы она меня послала, я бы приперлась с мечом. Я задержала дыхание. Меньше всего на свете мне хотелось драться с Дэни. Не потому, что я боялась проиграть – хотя, учитывая ее невероятную скорость, это было вполне возможно, – а потому, что не желала смерти этому легкомысленному яркому человечку. Ни от моей руки, ни от чьей бы то ни было. – Правда? Дэни сверкнула мальчишеской улыбкой. – Не-а. Вряд ли она хочет твоей смерти. Она просто спит и видит, чтобы ты выросла и стала слушаться каждого ее чиха. От меня она ждет того же. И не понимает, что мы уже выросли. Просто мы не стали ее маленькими послушными солдатиками, как остальные овцы из ее армии. Если у тебя есть собственное мнение, Ровена считает тебя ребенком. Если у тебя нет собственного мнения, Я подавила смешок. Не стоило ее поощрять. – Прекрати ругаться, – сказался. И прежде чем она успела на меня зашипеть, добавила: – Потому что у красивой девушки не может быть грязного рта, ясно? Я тоже иногда ругаюсь. Но редко и только по делу. – Да кому на фиг нужна моя красота? – огрызнулась Дэни, но ей не удалось меня обмануть. В первый раз я увидела ее с макияжем и в обычной одежде, отчего она казалась старше своих лет. В униформе почтовой службы и без черной подводки для глаз я дала бы ей лет четырнадцать, может, пятнадцать. Дэни застряла на той стадии, через которую приходится пройти всем. Я прекрасно помню свой «период неуклюжести». В то время я считала, что гены Лейнов предали меня и в отличие от Алины я вырасту уродиной. Мне казалось, что я всю жизнь проведу в тени старшей сестры, а люди будут грустно и всегда чуть громче, чем надо, говорить: «Бедная МакКайла. Алине достались Дэни попала в подростковое чистилище. Ее туловище не успевало расти так же быстро, как руки и ноги, а гормоны уже начали трудиться над кожей, но не успели придать форму ни бедрам, ни груди. Застрять между ребенком и женщиной и без того неприятно, а ведь Дэни помимо всего прочего вынуждена сражаться с монстрами. – Однажды ты станешь красавицей, Дэни, – сказала я. – Так что постарайся к этому моменту очистить свой лексикон, если хочешь выходить со мной в свет. Она закатила глаза, прислонила велосипед к конторке, бросила мне свернутую в трубку почту и нахально направилась к стойке с журналами. Но я успела уловить в ее глазах ошеломленное, а потом задумчивое выражение. Она запомнит мои слова. И будет вспоминать их в самые тяжелые моменты. Мои слова помогут ей, так же как мне в свое время помогло обещание тети Эллин, которая убедила меня, что однажды я превращусь в принцессу. – Почту я подобрала на дорожке, – бросила Дэни через плечо. – Хренов почтальон даже до ящика не дошел. Она взглянула на меня, ожидая нового нагоняя за ругательство. Я бы устроила ей то, что она ждет, но Дэни взяла с полки журнал «Хотрод».[11] Хороший выбор. В ее возрасте я читала то же самое. – Ты ведь знаешь, что сидишь, свесив ножки, на краю района с поганейшими Невидимыми? – Ты о Тенях? – спросила я, бездумно перебирая почту. – Да. Я называю этот район Темной Зоной. В этом городе таких зон три. – У тебя здорово получается давать им названия. И тебя не пугает, что эти засранцы так близко? – Меня пугает, что такие засранцы вообще существуют. Ты видела, что они оставляют от людей? Дэни вздрогнула. – Да. Ровена отправила меня с командой искать одну из нас, когда та не пришла домой. Я покачала головой. Для своего возраста Дэни видела слишком много смертей. Она должна была бы читать модные журналы и думать о симпатичных парнях. Я рылась в рекламных листовках и купонах, которые пришли по почте, и внезапно наткнулась на знакомый конверт: толстый, ровный, из небеленого пергамента. И без обратного адреса. На конверте был штамп дублинской почты, проставленный два дня назад. Дрожащими руками я разорвала конверт. Я закрыла глаза, скомандовала себе не распускаться, затем снова взглянула на строчки. Пальцы сжались в кулак, комкая ни в чем не повинный листок бумаги. – Следи за конторкой, Дэни. – Мой голос был похож на карканье. Я помчалась в ванную. Захлопнув и закрыв за собой дверь, я села на унитаз и опустила голову между колен. Несколько минут спустя я прочистила нос и вытерла слезы с глаз. Ее почерк, ее слова, ее любовь ко мне – все это оказалось острым ножом, который неожиданно вошел в мое сердце. Кто послал эти страницы, причинившие мне боль, кто – и зачем? Расправив на коленке тетрадный лист, я продолжила с того места, на котором расплакалась. Конец страницы. На обороте ничего не было. Я смотрела на листок, пока строчки не начали расплываться перед глазами. Когда же закончится эта боль? И закончится ли она вообще? Неужели боль прекращается лишь в тот момент, когда ты больше не можешь чувствовать, потому что отупел от страданий? Откуда Алина узнала о хевене? Я сама только недавно о нем услышала: хевеном назывался Верховный Совет ши-видящих. Ровена утверждала, что никогда не видела моей сестры, и все же Алина упомянула в дневнике основной орган власти ордена, которым управляла Ровена, и написала о пророчестве Верховного Совета. Что это за «предсказанные пять»? О чем говорится в пророчестве хевена? Я схватилась за голову, яростно потерла виски. Злобные книги и таинственные игроки, подтексты под подтекстами, а теперь еще и пророчества! Раньше мне нужно было всего пять предметов: четыре камня и книга. Теперь нужно десять? Это не просто глупо, это нечестно! Я сунула листок в карман джинсов, встала, умылась, глубоко вздохнула и вышла, чтобы сменить Дэни на посту у конторки. Если мои глаза и были слишком красными, когда я подошла к конторке, Дэни либо не заметила, либо прекрасно поняла, что такое боль потери, и решила тактично промолчать. – Некоторые наши девушки хотели бы с тобой встретиться, Мак. Я потому и пришла сегодня. Они просили меня поговорить с тобой, ведь их ты и на порог не пустила бы. А зная, что ты дружишь с принцем Фейри, они перепуганы до чертиков и не хотят тебя злить. – Кошачьи глаза слегка потемнели. – Какой он? Девичий голосок прозвучал слишком хрипло из-за наплыва гормонов и опасно кипящего любопытства. – Принцы Фейри убивают ши-видящих, Дэни. – Но – Ни одна женщина не приучит этого Фейри есть с ладони, – отрубила я. – Так что даже не мечтай об этом. Она виновато повесила голову, и я вздохнула, вспомнив свои четырнадцать лет. В'лейн был воплощением всех моих подростковых фантазий. Ни рок-звезда, ни популярный актер не смогли бы сравниться с золотым, бессмертным, нечеловечески сексуальным принцем. В своих мечтах я покорила бы его своим умом, соблазнила расцветающей женственностью, завоевала его сердце. Сделала бы то, что ни одна женщина, кроме меня, не смогла бы, – я одарила бы его душой, которой у него не было. – Он такой красивый, – с придыханием сказала Дэни. – Как ангел. – Ага, – сухо поддакнула я. – Только падший. Выражение ее лица ничуть не изменилось. Оставалось лишь надеяться, что она больше никогда его не увидит. Нет ни одной причины, по которой бы их пути снова пересеклись. Кстати, сделала я мысленную заметку, в ближайшем будущем нам с Дэни предстоит долгий и обстоятельный разговор о жизни. Ей давно пора побеседовать с кем-то более опытным. Я чуть не рассмеялась. Мне бы поговорить с кем-нибудь, прежде чем ехать в Дублин! – Расскажи мне о встрече, которой они добиваются, Дэни. Что им нужно? – После того как ты ушла, у нас началась дикая грызня. Ровена всех отправила по кроватям, но, как только она вышла, все повторилось снова. Некоторые девчонки предлагали выследить тебя и прибить. Но Кэт – она была в тот день с Мойрой – сказала, что ты не хотела этого делать и что мы не должны тебе мстить. Многие с ней согласились. Не все в восторге от Ровены. Они думают, что она слишком уж сильно натянула поводья. Многие считают, что мы должны отправиться на улицу и делать все, что в наших силах, чтобы остановить происходящее, вместо того чтобы просто кататься и наблюдать. Ровена почти Это я тоже могла понять. Вчера ночью, снова забравшись на мотоцикл, я первым делом проверила копье. Несмотря на свое неудовольствие, В'лейн сдержал слово и вернул мое оружие. Я даже душ принимала, засунув копье за ремешок на бедре. Я спала с копьем в руке. – Мы можем – Но Невидимый, которого ты остановишь, просто выберет себе другую жертву, ведь ты не сможешь его убить, Дэни. Ты спасешь одного человека и приговоришь к смерти другого. Я сама об этом думала. И чувствовала то же самое. Мы были слишком ограничены тем, что у нас всего два оружия. Ее губы дрогнули. – Ровена тоже так говорит. Блин. Я – В данном случае она права, Дэни. Недостаточно их отпугнуть. Нам нужно больше оружия. Больше способов их убить. Я не могу отдать вам свое копье, так что если ши-видящие собираются с твоей помощью заманить меня в ловушку… – Все, я предупредила. – Я не убивала Мойру. Это был несчастный случай. Но я никому не позволю отнять у меня копье. – Они не пытаются заманить тебя в ловушку, Мак, клянусь. Они просто хотят с тобой поговорить. Девчонки решили, что ты можешь знать о том, о чем не знаем мы. И хотят обменяться информацией. – Ну и о чем я, по их мнению, не знаю? – поинтересовалась я. Чего еще мне следует бояться? Нового, более злобного врага, который будет за мной гоняться? – Если я тебе еще хоть что-нибудь скажу, они на меня разозлятся. На меня и так точит зубы половина аббатства. Я не хочу раздраконить вторую половину. Они предложили встретиться на нейтральной территории, которую выберешь ты. Ну так что? Я изобразила бурную мыслительную деятельность, хотя все уже решила. Я должна выяснить, что им известно, и мне нужно получить доступ к их архивам. Ровена позволила мне заглянуть в одну из множества их книг, прочитать несколько предложений о В'лейне, и с тех пор я страшно хотела наложить лапу на книгу и узнать остальное. Если существует информация о «Синсар Дабх», она должна быть где-то у ши-видящих. Я уж молчу о том, что в аббатстве есть ответы на вопросы о моей матери, о моем происхождении. – Да. Но для начала я хочу вас проверить. – Как именно? – У Ровены есть книга… Дэни резко дернулась. – Да ни за что! Она узнает! Я не стану ее красть! – Об этом я и не прошу. У тебя есть цифровой фотоаппарат? – Нет. Прости. Не получится. – Дэни скрестила руки на груди. – Я дам тебе свой. Сфотографируй страницы о В'лейне и принеси мне фото. Мой план не только даст мне больше информации и докажет, что ради меня Дэни готова бросить вызов Ровене. Девочка наверняка прочитает информацию о своем прекрасном выдуманном принце и, надеюсь, станет более осторожной. Она уставилась на меня. – Если Ровена меня поймает, я покойница. – Ну так не дай себя поймать, – сказала я. И уже мягче добавила: – Ты думаешь, что не справишься, Дэни? Если это для тебя слишком опасно… Ей было всего Дэни сверкнула на меня глазами. – Я ведь супербыстрая, помнишь? Если тебе нужно, я достану эти страницы. – Она оглянулась по сторонам. – Но если потом возникнут проблемы, я перееду к тебе. – О нет, ничего подобного, – сказала я, стараясь не улыбаться. Подросток, что с нее возьмешь? – А почему нет? По-моему, здорово. И никаких правил. – Я тебе устрою правила! Все возможные правила. Никакого телевизора, никакой громкой музыки, никаких парней, никаких журналов, никаких чипсов и содовой, ничего сладкого, ни… – Поняла, поняла, – проворчала Дэни. И тут же ее лицо просветлело. – Так я могу им сказать, что ты согласна? Я кивнула. Дэни осталась приглядывать за кассой, а я помчалась наверх за «Кодаком». Поменяв настройки и выставив самое большое разрешение фотографий, я сказала ей, что страницы надо снимать целиком, чтобы можно было загрузить их в компьютер, увеличить и прочитать. И попросила позвонить, как только ей удастся сделать фото, чтобы тут же договориться о встрече. – Береги себя, Дэни, – сказала я, и она вывела велосипед из магазина. Снаружи надвигалась буря. Тяжелые темные тучи ползли почти над самыми крышами, и я не просто видела, я чувствовала это. Похоже, восход зловещей луны оказался правдой и впереди меня ждут куда более серьезные проблемы. С тех пор как я потанцевала под песню Криденс, я не могла выбросить эту мелодию из головы. Веселая заводная музыка контрастировала с жуткими пророческими словами. Дэни повернулась ко мне. – Мы с тобой как сестры, правда, Мак? Словно нож в горло… Но в ее лице было столько надежды, что я ответила: – Да, похоже на то. Я не хотела другой сестры. Никогда. И я не хотела волноваться о ком-то, кроме себя. И все же, закрывая дверь, я почти молилась, прося этот мир позаботиться о Дэни. Темные тучи, нависшие над городом, взорвались молниями и громом, дождь, как и положено в октябре, был холодным. Он заливал брусчатку сплошным потоком, и городская канализация не могла с ним справиться. Всех покупателей смыло. Я возилась с каталогом, пока не устали глаза. Потом сделала себе чашку чая, включила камин и свернулась у огня, листая книгу с ирландскими сказками. Пытаясь отличить правду от выдумки, я бездумно жевала ирландский эквивалент лапши быстрого приготовления. С тех пор как я попробовала мясо Невидимого, у меня почти пропал аппетит. По крайней мере к обычной еде. Прошлой ночью, возвращаясь в магазин, мы с Бэрронсом не сказали друг другу ни слова. Он довез меня до двери и смотрел, как я захожу внутрь. А потом недобро улыбнулся, сверкнув безупречными зубами, и погнал мотоцикл прямо в Темную Зону. Да уж, ему удалось послать меня по известному нецензурному адресу, даже рта при этом не раскрыв. Он прекрасно знал, как меня бесит его отказ объяснить, почему Тени его не трогают. Хотела бы я быть такой же бесстрашной. Такой же плохой. И чтобы все монстры боялись даже подступиться ко мне. Я вытащила из кармана листок из дневника Алины и снова перечитала его, на этот раз вдумчиво и не спеша. Сбылось все, чего она так боялась. Осталась уйма несказанного и несделанного. Я оказалась здесь. Она так и не обняла меня. Я знала, что нужно отбросить эмоции и сосредоточиться на пророчестве хевена, на странной «пятерке предсказанных», на тех вопросах, которые возникли у меня после прочтения этой записи, но я застряла в воспоминаниях. Сколько раз я разговаривала с Алиной по телефону, валяясь на своем цветном одеяле. Мама все время готовила, и в доме пахло выпечкой, карамелью, приправами. Папа и старый Марли вопили на бейсболистов. Я болтала о парнях и о школе, жаловалась на глупые и смешные мелочи, которые тогда меня беспокоили, и считала, что мы с Алиной бессмертны. Как страшно понимать, что жизнь может оборваться в двадцать четыре года. Никто к этому не готов. Я скучала по цветному одеялу. Скучала по маме. Господи, я скучала… Я поднялась, сунула листок в карман и отбросила грустные мысли. Депрессия никогда ни к чему хорошему не приводит, только выпивает из тебя жизненные силы. Я подошла к окну и уставилась на дождь. Серая улица. Серый день. Серая вода, падающая из серых туч на серую мостовую. Как там пели «Jars Of Clay»[12] в моем плеере? «Весь мир потоп, и все мы станем илом»? Я не мигая смотрела на эту серость, и вдруг сияющий поток света разрезал пелену дождя прямо передо мной. Я взглянула вверх, пытаясь найти источник света. Сияющая колонна разрезала серые тучи, плотный луч упирался в темную мостовую, формируя идеальный золотой круг. Внутри него не было ни ветра, ни дождя, только тепло и солнечный свет. Я полезла в карман за упаковкой «Тамса». Лапша и чай решили, что им не нравится быть обедом, и активно стремились назад. Да уж, спецзамена Люцифера для ши-видящих… – Забавно, – сказала я. Но не улыбнулась. Тошноте, которой всегда сопровождалось появление Фейри, сопутствовало прекрасное видение по имени – которое я теперь могла произносить только по буквам – В-л-е-й-н. Не хватало только похоти, но я по ней не скучала. Его имя, которое до сих пор кололо мне язык, внезапно стало медовым, гладким и очень сексуальным. – Пошел вон, – сказала я иллюзии солнечного света, изо всех сил стараясь прогнать ее своим талантом ши-видящей. Но свет не исчез. В золотистом круге возник В'лейн. Он не был в облике Фейри, но не был похож и на уже знакомого мне байкера. Эту версию его внешности я еще не видела: он казался человеком и совсем не лучился магией. И все равно был невероятно красив. На В'лейне были только белые плавки, идеально смотревшиеся на золотистой коже. Волосы шелковым водопадом струились на плечи. Глаза казались янтарными, теплыми, зовущими. Я была уверена, что он пришел наказать меня. И «С тобой я разберусь позже, – сказал В'лейн прошлой ночью. – Ты нарушила наше соглашение. За это придется заплатить». – Оставь меня в покое, В'лейн, – сказала я. Но между нами было оконное стекло, и вряд ли он меня услышал. Скорее просто прочитал по губам. Внезапно разделявшее нас окно исчезло. Капли ледяного дождя застучали по моему лицу, по рукам. – Ты прощена, МакКайла. Поразмыслив, я пришел к выводу, что это не твоя вина. Ты не в ответе за вмешательство Бэрронса. Я не подумал о том, что ты не сможешь его контролировать. И пришел не для того, чтобы наказать тебя. Желая показать мое понимание, я принес тебе подарок. Его «подарки» всегда влекли за собой уйму неприятностей, о чем я и сообщила, пытаясь не обращать внимания на вкус нектара на языке. – Не этот. Это дар для тебя и только для тебя. Я ничего не прошу взамен. – Я тебе не верю. – Я мог бы наказать тебя гораздо раньше, если бы захотел. – И что? Может, ты просто решил повременить. Чтобы подготовить мне нечто особенно радостное. – Я вытерла капли с лица и пригладила мокрые волосы. Они уже вились от влаги, превращаясь в нечто невообразимое. – Кстати, можешь вернуть окно на место. – Я взял тебя за руку и вошел в стан моих врагов, поверив, что ты не заморозишь меня. Ответь мне взаимностью, ши-видящая. – Температура резко падала. – Я подарил тебе мое имя, позволил призывать меня по собственной воле. Дождь сменился снегом. – Знаешь, такое поведение не особо располагает к доверию. Сильный порыв ветра окатил меня целым ведром холодного дождя. – Блин! Ты это нарочно! Я вытерла лицо рукавом, но это не очень помогло. Свитер промок насквозь. В'лейн не стал отрицать. Просто наклонил голову, изучая меня. – Я расскажу тебе о том, кого вы называете Гроссмейстером. – Очень хотелось выскочить в окно, схватить В’лейна за плечи и трясти, пока он мне все не расскажет. – Ты хотела бы узнать, кто он? – Когда я о нем рассказала, ты понятия не имел, кто это. Я изучала свои ногти, чтобы В'лейн не прочитал в моих глазах, как сильно я хочу получить эту информацию. Если он поймет, то тут же начнет обычные игры и наверняка попытается обменять свои сведения на секс. – С тех пор я многое узнал. – И кто он такой? – скучающим голосом спросила я. – Прими мой дар. – Сначала скажи, что это за дар. – У тебя нет планов на сегодняшний вечер. – В'лейн посмотрел на залитую дождем улицу, жутко мрачную по сравнению с его сияющим оазисом. – В магазине нет покупателей. Неужели ты собираешься сидеть на стуле и плакать об ушедшем? – Ты меня сейчас разозлишь, В'лейн. – Ты когда-нибудь видела Карибское море? Оттенки его волн почти сравнимы с теми, что встречаются в стране Фейри. Я вздохнула. Нет. Я мечтала об этом, конечно. Чуть ли не больше всего на свете я люблю смотреть на солнечные блики на воде, даже если это вода бассейна, а не тропического моря. Зимой в Ашфорде я бродила по туристическим агентствам, разглядывала рекламные буклеты, мечтала, как мы с моим будущим мужем поедем путешествовать в эти экзотические места. В Дублине моя депрессия частично объяснялась тем, что мне не хватало солнца. Время, проведенное в пещерах под Бурреном, подточило мои силы. Я не просто люблю солнце, я не могу без него. Думаю, если бы я выросла на более холодном и мрачном Севере, со мной ничего подобного не происходило бы, но и я сама была бы совсем другой. Конечно, солнце светит и здесь, но не так часто, как дома, в Джорджии, и совсем не так ярко. Дублин не мог дать мне того, что нужно, – безупречно солнечных теплых дней, неба, настолько синего, что на него больно смотреть, и жары, которая проникает во все клеточки тела. Здесь я промерзла до костей, до самого сердца. Несколько часов в тропиках плюс информация о Гроссмейстере? Дождь лил в открытое окно, касался моей кожи ледяными иголками. Может, В'лейн и вправду решил не наказывать меня за нарушение договора? Принц Фейри не исчезнет из моей жизни, как бы мне этого ни хотелось. Я могла верить ему или не верить, но нужно соблюдать определенные правила. Если он предлагает мне помилование в буквальном смысле этого слова, надо быть просто дурой, чтобы отказаться. Нельзя же прятаться в магазине каждый раз, когда он появляется поблизости. Рано или поздно мне придется выйти на незащищенную территорию. – Верни окно на место. – Хватит с меня разговоров с Бэрронсом по поводу выбитых окон и пробравшихся в магазин Теней. – Ты примешь мой дар? Я кивнула. И стекло вернулось в раму. Я прошла к конторке, сменила промокший свитер на сухую куртку, потянулась за копьем, висевшим в заплечных ножнах. Копья не было. Выходит, защита магазина Перевернув табличку надписью « И оказалась в Канкуне, на мексиканском курорте, в плавательном бассейне. Я сидела на барном стуле, который находился Иными словами: я умерла и попала в рай. Дублин, дождь, мои проблемы, депрессия – все исчезло в тот же миг, когда принц Фейри перенес меня сюда. Сегодня мое бикини, вежливо предоставленное В'лейном, представляло собой три крошечных лоскутка ткани, раскрашенной под леопарда. Бедра обвивала золотая цепь, инкрустированная янтарем. Мне было все равно, насколько я обнажена. День был невозможно солнечным и прекрасным. Целительные лучи солнышка гладили меня по плечам. Бокал с текилой тоже не внушал мне отвращения. Я была золотистой с головы до ног, и меня это устраивало. – Ну? Так кто же он? Ты сказал, что узнал о Гроссмейстере, – выпалила я. Ладони В'лейна легли мне на плечи, втирая в кожу крем для загара. Меня окутал запах кокоса и миндаля, и я на минуту забыла о том, что вообще Даже сейчас, полностью заглушив свои способности, принц Фейри был смертоносным в своей сексуальности. Я чувствовала себя так, словно меня касались ладони единственного мужчины, который понимает меня, принимает такой, какая я есть, и с радостью дает мне все, что нужно. Иллюзия, обман, жульничество – но каким же реальным он казался! Мое сознание могло уловить разницу. Тело – нет. Мое тело меня предало. Я расслабилась под сильными руками В'лейна, поддалась его уверенным движениям, чуть ли не мурлыкая, пока он гладил меня. Его радужные глаза сияли всеми оттенками янтаря, кусочками которого была инкрустирована цепь у меня на талии. Глаза принца были прищурены, они буквально обдавали жаром, обещанием секса, который сведет меня с ума. – Я снял здесь номер, МакКайла, – мягко сказал В'лейн и взял меня за руку. – Пойдем. – Ты, наверное, всем девушкам такое говоришь, – пробормотала я и резко отдернула руку, замотав головой, чтобы прийти в себя. – Я презираю девушек. Мне нравятся женщины. Они определенно более… интересны. Девушек легко сломать. Женщина же может удивить. Девушек легко сломать. Не сомневаюсь, что он сломал не одну и даже не двух. Я не забыла книгу, которую читала у Ровены в кабинете, и о том, что В'лейн считался основателем Дикой Охоты. Мысль об этом рывком вернула меня в реальность. – Кто он? – снова спросила я, отодвигаясь на самый краешек стула. – И прекрати меня касаться. Ты мне обещал. Принц вздохнул. – Как вы, люди, говорите в таких случаях? Делу время, потехе час… – Плюс моя возможность выжить, – сухо закончила я. – – Бэрронс говорит то же самое. Но я предпочитаю помогать себе сама. – Ты просто человек, к тому же женщина. Я почувствовала, что непроизвольно задираю подбородок. – Ты же сказал, женщины могут удивить. Ответь на мой вопрос. Кто он? – Я знаком попросила официанта принести ананас, оставив текилу, и стала ждать. – Один из нас. – Что? – Я моргнула. – Гроссмейстер один из Фейри? В'лейн кивнул. Во время наших встреч я чувствовала в Гроссмейстере нечто от Фейри, однако в нем читался и человек, точно так же как в Мэллисе и Дереке О'Баннионе. Я думала, что всему причиной мясо Невидимых, которое он ел, но не предполагала, что он может оказаться Фейри. – Но Гроссмейстер не похож на настоящего Фейри. Почему? – Потому что он больше не является настоящим. Тот, кто называет себя Гроссмейстером, раньше был Видимым по имени Дэррок, доверенным членом Королевского Совета. Я снова моргнула. Он был – Что случилось? – Он предал нашу Королеву. Она узнала, что Дэррок вступил в тайный сговор с Охотниками, надеясь свергнуть ее и вернуть прежние времена, когда Фейри не были ограничены Договором и пользовались людьми как временными игрушками. – Чужие, древние глаза внимательно следили за моей реакцией. – Игры Дэррока заключались в том, чтобы долго и жестоко развлекаться с человеческими женщинами, а затем уничтожать их. Перед моими глазами пронеслось воспоминание: тело Алины, лежащее на холодном столе в морге. – Я тебе говорила, как его ненавижу? – прошипела я. Больше я ничего не могла сказать. Мне не удавалось справиться с мыслью о том, что он мучил Алину, а затем бросил ее умирать. Сделав глубокий медленный вдох, я немного успокоилась и спросила: – Так что, вы вышвырнули его из своего мира и сделали одним из нас? – Когда Королева узнала о предательстве, она лишила Дэррока власти и бессмертия, приговорив к страданиям и унижению человеческой жизни, а затем и к смерти. Это самый жестокий приговор для Фейри, с ним не сравнится даже уничтожение при помощи магического оружия или… просто исчезновения, как иногда происходит с некоторыми из нас. Сама смерть нам не страшна. Но смертность является страшнейшим из унижений. Вот высокомерная скотина! – Он был принцем? Таким же как В'лейн, убивающий сексом? Неужели Гроссмейстер именно так соблазнил мою сестру? – Нет. Но даже среди моих сородичей он считался очень старым. И могущественным. – Но если ты пил из котла, откуда ты это знаешь? – Я почуяла во всем этом какой-то подвох. Побочным эффектом бессмертия, как рассказал мне В'лейн, было безумие, с которым Фейри справлялись при помощи реликвии Видимых, котла. Выпив зелья, сваренного в этом котле, они лишались памяти и начинали новую жизнь, ничего не зная о своем прошлом. – Котел не безупречен, МакКайла. Память, как выразился один из ваших актеров, упорна. Котел лишь облегчает бремя вечности, но мы не начинаем с чистого листа. Выпив зелья, мы говорим на том языке, который выучили первым. Дэррок говорил на моем языке – очень древнем, праязыке нашей расы. Именно так мы и узнаем правду друг о друге, несмотря на отсутствие воспоминаний. В следующей нашей реинкарнации мы часто понимаем, что не все воспоминания утрачены. Совет Фейри – не самое приятное место, особенно если ты не можешь отличить друга от врага. Мы стараемся как можно дольше не пить из котла. Иногда часть памяти остается нетронутой. Некоторым приходится пить дважды, трижды, прежде чем память очистится полностью. – Как мне найти Дэррока? – спросила я. Теперь я знала его настоящее имя и мне не нужно было ни называть его Гроссмейстером (черта с два он Гроссмейстер или Повелитель!), ни пользоваться детской дразнилкой про большое «Г». – Ты не сможешь. Он прячется там, где даже мы не можем найти его. Он появляется то тут, то там, пользуясь порталами Невидимых, которые нам неизвестны. Мы охотимся на него, я и несколько других принцев. – Но как обычный человек может скрываться от вас и перемещаться между реальностями людей и Фейри? – Я не старалась смягчить тон. Я злилась. Это они во всем виноваты. Это – Моя Королева не лишила его знаний, о чем сейчас сожалеет. Она была уверена, что Дэррок довольно быстро погибнет. Именно поэтому мы не думали, что в проблемах твоего мира повинен именно он. Став человеком, Дэррок больше не имел иммунитета против большинства ваших болезней, а те, кто привык к жизни среди бессмертных, часто недооценивают опасность инфекций, которым подвержено ваше стадо. – Знаешь, не только он тут кое-чего недооценил, – холодно ответила я. Стадо, моя петуния. При всей своей силе Фейри совсем не безупречны, от их ошибок приходится страдать нам, людям! В'лейн даже не возразил. – Мы считали, что Дэррок не только будет подвержен болезням. Он наверняка разъярился бы из-за своей смертности и стал одним из преступников. Однако вопреки нашим ожиданиям Дэррок возродил в себе часть силы. Он знал, где искать, знал, что искать, и у него уже были союзники из числа Королевских Охотников. Он сделал то, на что не осмелился бы ни один Фейри, – пообещал выпустить их на свободу из тюрьмы Невидимых. Охотникам нельзя доверять. – А другим Фейри можно? – сухо поинтересовалась я. – Охотники перешли все границы. – В'лейн замерцал на миг, словно ему с трудом удавалось сохранять эту форму. – Они научили Дэррока питаться плотью Фейри, чтобы украсть нашу силу! В'лейн на миг замолчал, и температура упала настолько, что море, насколько хватал глаз, покрылось льдом. Но уже секундой позже все вернулось в нормальное состояние. – Когда мы найдем Дэррока, он будет умирать очень долго. Королева заставит его страдать вечно. Мы не поедаем себе подобных. Я резко отвернулась и уставилась на море. Я ведь тоже виновата, и эта вина словно светилась неоновыми буквами на лбу: « – Чем я могу помочь? – Дэррока мы отыщем сами, – ответил В'лейн. – Ты должна исполнить волю Королевы и найти книгу. Стены между нашими мирами опасно истончились. Если Дэррок разрушит их, все Невидимые вырвутся на волю. Без «Синсар Дабх» мы окажемся так же беспомощны перед их ордами, как и ты. Мы не сможем загнать Невидимых обратно. Если мы проиграем, это станет концом твоего мира и гибелью твоей расы. Он помолчал, затем мрачно добавил: – И, вполне возможно, моей тоже. |
||
|