"Сценарий убийства" - читать интересную книгу автора (Баффа Д. У.)

10

Полученный от Стэнли Рота сценарий я прочитал дважды. В первый раз я читал текст потому, что его написал сам Стэнли Рот, и еще потому, что Рот сказал: найдутся люди, готовые на что угодно, лишь бы остановить производство картины до выхода в свет. Во второй раз – потому что сценарий мне понравился и оказался даже лучше, много лучше, чем я ожидал. «Блу зефир» был задуман по-настоящему хорошо. Со временем фильм стал бы великим произведением киноискусства, и сделанное Стэнли Ротом сравнение больше не казалось мне преувеличением.

Стэнли Рот хотел предстать тем, кем был Орсон Уэллс и кем Орсон Уэллс предполагал быть, – только не пятьдесят лет назад, а сегодня. Стэнли Рот хотел снять «Гражданина Кейна» еще раз, в наши дни, основываясь не на жизнеописании Уильяма Рэндольфа Херста, а на собственной судьбе – на судьбе Стэнли Рота. Кстати, главного героя «Блу зефир», Чарлза Фостера Кейна, в этом сценарии звали Уильям Уэллс.

В «Гражданине Кейне» Кейн невообразимо богат – так же невообразимо, как и Уильям Рэндольф Херст. Подобно Стэнли Роту, Уильям Уэллс в «Блу зефир» не имеет ничего особенно значимого. Херст и Кейн располагают всем, что только возможно купить за деньги. У Стэнли Рота и Уильяма Уэллса есть только талант и амбиции. И это все, что они могут продать. В первой половине сценария описывается то, что Уэллсу предстоит сделать. Там есть люди, с которыми он работает, и сделки, на которые он идет по пути наверх, стараясь получить студию в собственность. Ту самую студию, которая должна со временем стать главной движущей силой киноиндустрии, сделав Уильяма Уэллса самым влиятельным человеком в Голливуде.

Стэнли Рот оказался прав. «Блу зефир» был обвинением, брошенным Голливуду, – обвинением в алчности, коррупции и непристойной поспешности, с которой один его представитель предает другого, и в легкости, с какой предательство оправдывает себя возможностью, которая не представится второй раз. По крайней мере сам Рот не пропускает ни одной такой. По сюжету Уильям Уэллс не упускает случая снимать «новое» кино. Его не интересуют деньги, не занимает власть. Он не думает о том моменте, когда студия станет его собственностью. Слишком пылко веря в свою мечту, он считает, будто все остальные также в нее поверили. И молодой Уильям Уэллс решает показать Голливуду, какое кино он способен снимать.

К несчастью, он терпит неудачу. Никого не интересуют его мысли, и никто не снимает кино, не приносящее денег. Лишившись иллюзий, Уэллс раздумывает, не покончить ли с кинематографом, и тут подворачивается возможность поработать ассистентом на картине уважаемого режиссера. Режиссер гораздо старше по возрасту, всю жизнь провел на съемках и помнит куда больше, чем любой иной деятель «золотого века» Голливуда. Он говорит Уильяму Уэллсу, что единственный шанс выжить – снимать то кино, которое люди с деньгами примут за искусство, угодное толпе, и за которое они будут платить. Уэллс получает урок – как оказалось, совсем не тот, что хотел преподать учитель.

Стэнли Рот полагал, что пишет второго «Гражданина Кейна», совершенно не имея в виду фигуру некоего денежного мешка, разочарованного властью и знающего все ограничения этой власти. Рот писал про человека, не имевшего ни влияния, ни денег – но понимавшего, что он выше тех, кто имеет все это. Стэнли Рот был Уильямом Уэллсом, но Уильям Уэллс не был Чарлзом Фостером Кейном. Уильям Уэллс был скорее Жюльеном Сорелем. Сам того не понимая, Рот заново переписывал «Красное и черное». И так же, как Жюльен Сорель, молодой Уильям Уэллс учился скрывать от всех свои мысли, заставляя окружающих верить, будто его поступки воплощают то, что он думает на самом деле.

Наконец Уэллс стал снимать кино, приносившее деньги. Он делал это настолько хорошо, что благодаря своим фильмам вскоре стал знаменитым.

Здесь я впервые осознал, до какой степени недооценивал Стэнли Рота. Рот хорошо понял, почему и как успех делает своим пленником того, кто его достиг. Уильям Уэллс сделал себе имя – и в отрасли, которой он занимался, это имя значило многое. Но вместо того чтобы заняться делом, о котором мечтал, Уэллс был вынужден вновь и вновь снимать одно и то же кино, одержимый жаждой денег более, чем когда-либо в своей жизни.

Он говорил себе, что нуждается в средствах и что это единственный путь основать собственную студию. Деньги были нужны ради студии, а студия – для того, чтобы снимать кино, которое он хотел снимать. Чтобы делать хорошие фильмы, Рот собирался стать богачом, и не имело значения, сколько лжи и надувательства потребуется, чтобы собрать достаточную сумму.

Беспринципно, без всяких сожалений, не заботясь о том, что произойдет с людьми, которых он использовал, не испытывая угрызений совести за тех, кого выбросил на обочину после того, как они сослужили ему свою службу, Уэллс получил денег достаточно для основания студии. Более чем достаточно. Он стал одним из богатейших деятелей Голливуда и назвал свою студию «Блу зефир».

Не знаю, почему Стэнли Рот сделал именно так – почему студия получила название «Блу зефир». Полагаю, Роту следовало так сделать, раз он собрался снять фильм о себе самом. Название «Блу зефир» было его личной подписью, печатью и способом объявить другим людям, что вся эта история исключительно про него. Оно придавало сюжету оттенок аутентичности, даже доверительности. С другой стороны, излишнее правдоподобие бросало тень на действительные события, происходившие на реальной студии «Блу зефир», – той студии, на которой я побывал и где жил теперь Стэнли Рот.

В сценарии упоминались многие голливудские знаменитости. Имена были нарочно изменены, иногда не слишком сильно – и почти все звезды казались хорошо узнаваемыми даже для человека из другого круга, например, для меня.

Уильям Уэллс получил собственную студию, но по-прежнему не снимал кино, которое хотел бы снимать. Он владел «Блу зефир», и студия должна была выживать. Расходы оказались сумасшедшими. К счастью, у него был компаньон. У Стэнли Рота партнеров было целых два: Льюис Гриффин, которого он относил к друзьям, и Майкл Уирлинг, не заслуживший того же звания. В сценарии Рот объединил своих партнеров по бизнесу в одном персонаже – человеке, подобно Уирлингу, имевшем средства и способность их приумножить и который, подобно Гриффину, представлял собой давнего и верного друга. Такого человека следовало ввести в сценарий: без доверия в сюжете «Блу зефир» не нашлось бы места предательству. А без предательства человеком, которому вы больше всего доверяете, задуманный Ротом фильм потерял бы всякий смысл.

Студия нуждалась в деньгах, и Уэллсу приходилось снимать такое же бессодержательное кино, как в те времена, когда он лишь начинал зарабатывать капитал. Наконец он встретил ее, Маргарет Мейерс, или Мэри Маргарет Флендерс, – молоденькую актрису, в которой разглядел то, чего не видел в других. Едва уловимое качество, заметное лишь через объектив кинокамеры. И тогда Уэллс сделал шаг, совершенно неожиданный, но впоследствии полностью себя оправдавший: он женился. Что было актом чистого цинизма – средством, с помощью которого Уэллс мстил этому миру за то, что стал слишком заметной его частью. Он не смог снять кино, которое хотел снять. Не став тем созидающим новое талантом, которым он себя представлял, Уэллс решил показать всем, до какой степени легко преуспеть в том единственном, в чем Голливуд по-настоящему разбирается – а возможно, не один лишь Голливуд. Он женился на Маргарет Мейерс – актрисе, не известной почти никому, талант которой оставался под огромным вопросом. Факт замужества немедленно сделал ее тем, что в Голливуде и вообще в Америке считается пределом мечтаний, – она стала знаменитостью, одной из тех, чьи лица не сходят с глянцевых обложек и кто тем самым обретает все добродетели, желательные пресс-службе и, казалось бы, подвластные лишь Господу Богу.

Уэллс не просто женился на ней. Больше того: игнорируя любые разумные доводы, не обращая внимания на яростные протесты компаньона и нарушив утвержденные планы, он назначил молодую жену на главную женскую роль в фильме, самом дорогом за всю тогдашнюю историю «Блу зефир».

Знал ли Уэллс, что его жена превратится в звезду – такую, какой она стала впоследствии? Возможно, роль она получила лишь для того, чтобы Уэллс мог сказать: получив свой шанс, звездой может стать каждый. Сказать, что кино – искусный трюк, ловкая игра со светом и камерами. Что величайшая американская мечта – не что иное, как достоверно устроенный обман, целиком определяемый нежеланием верить в правду?

Что бы ни думал Уэллс о своей работе, какие бы мысли о мщении его ни одолевали, странные и спутанные, но женщина, по его воле снявшаяся в первой картине, стала знаменитостью и звездой, признанной во всем мире. Уильям Уэллс оказался женатым на звезде, более известной и более востребованной публикой, чем он сам.

Все изменилось. Известность Маргарет Мейерс переросла в славу, уже не зависевшую от статуса «миссис Уэллс». В то же время ее карьера по-прежнему оставалась связанной со студией «Блу зефир».

С этого момента становится понятной сюжетная линия, завязанная вокруг Маргарет Мейерс, а возможно, и Мэри Маргарет Флендерс. Закрутив роман с другом мужа и его партнером по бизнесу «Блу зефир», актриса уговаривает или, вернее сказать, совращает его организовать собственную студию, на которой она может сниматься в тех фильмах, в которых хочет. Маргарет Мейерс бросает мужа и уходит со студии «Блу зефир». Бизнес Уэллса находится на грани финансового краха. Он ставит на карту все и приступает к работе над последним фильмом – тем самым, снять который давно мечтал. Фильм получает название «Блу зефир».

Да, «Блу зефир». Сценарий представлял собой вымысел, целиком посвященный другому художественному вымыслу – то есть искусству как таковому. Стэнли Рот хотел создать второго «Гражданина Кейна» или фильм о самом себе, в котором он был бы вторым Чарлзом Фостером Кейном – Уильямом Уэллсом, человеком, едва ли не самым влиятельным в Голливуде. Рот собирался делать кино о себе самом, и это означало, что ему придется снимать фильм, который заканчивался бы съемками «фильма о себе». Фильма, который по сюжету Уэллс снимал на студии «Блу зефир» и который был тем самым, что снимал сам Рот.

Или так казалось – пока я не перевернул последние страницы сценария, обнаружив, что Стэнли Рот написал для фильма две совершенно разные концовки. Уэллс действительно завершает «Блу зефир» – картину, предположительно дающую возможность увидеть Голливуд без привычной всем лакировки, но этот фильм никто не увидит. Закончив работу, он поздним вечером сидит в кинозале и в первый раз смотрит фильм, снять который всегда мечтал. В случае провала Уэллс потеряет все.

Он смотрит картину, надеясь, что спасет студию. И видит, что фильм гораздо лучше, чем он ожидал. Уэллс смотрит фильм в домашнем кинозале, один, а потом, в самом конце, вдруг наклоняется вперед, оседая в кресле. Последнее, что слышит Уильям Уэллс, – это мерное стрекотание кинопроектора. Вместе со смертью Уильяма Уэллса заканчивается и фильм. Две написанные Ротом концовки предусматривают две причины этой смерти. В одном варианте Уэллс падает в кресле, умирая от внезапного сердечного приступа, при этом его взгляд и камера остаются прикованными к экрану. С другой концовкой камера отходит от киноэкрана, разворачиваясь так, чтобы зритель увидел за креслом Уэллса темный силуэт человека, наблюдающего финал картины. Потом вы слышите выстрел. Один выстрел, и экран гаснет.

Думал ли Стэнли Рот, что подобное могло случиться с ним? Думал ли, что кто-то захочет убить его, чтобы остановить работу над фильмом? Не пришел ли он теперь к иному выводу, решив, что сценарий придется кому-то переписывать, делая финал более счастливым? Смерть Уильяма Уэллса вряд ли отвратила бы зрителя от желания посмотреть фильм, напротив, смерть Стэнли Рота как убийцы Мэри Маргарет Флендерс обещала фильму «Блу зефир» почти гарантированный успешный прокат по всему миру.

Во всяком случае, никакой необходимости убивать Стэнли Рота не было: его следовало уничтожить, и лучший способ это сделать – убедить всех, что именно он убил женщину – любимицу Америки.

Между ситуацией, описанной в сценарии, и той, в которой оказался Стэнли Рот, имелось еще одно отличие. По сюжету то, что Уильям Уэллс задумал снять фильм о «Блу зефир», не представляло особой тайны. Однако Рот написал сценарий всего в двух экземплярах, один из которых держал в запертом на ключ ящике стола, а другой прятал в месте, по его словам, еще более надежном. Если бы Рот оставался единственным, кто знал про существование текста, тогда сценарий не мог войти в план убийства Мэри Маргарет Флендерс, задуманного для его дискредитации.

О сценарии кто-то знал. Возможно, не все его содержание, но по крайней мере план развития сюжета и финал, задуманный Стэнли Ротом. Наверняка он рассказал о своей работе Джули Эванс. Пусть Рот не вполне доверял Джули, но нуждался в ее мнении. Возможно, желая видеть ее реакцию, он зачитывал текст вслух, а Джули, в свою очередь, могла пересказать содержание кому-то еще.

С момента как я получил сценарий, прошла целая неделя. До конца прочитав и поняв «Блу зефир», я получил шанс расспросить Джули Эванс лишь спустя еще неделю.

Стэнли Рот настоял, чтобы я участвовал в приеме по случаю выхода последней картины Мэри Маргарет Флендерс. Я торчал на самом солнцепеке возле «Шато-Мармо», с черным галстуком на шее, проминая ботинками горячий асфальт и с каждой минутой ожидания раскаляясь все больше.

Джули опоздала на полчаса, объяснив задержку дорожными пробками. Одетая в длинное вечернее синее платье, с распущенными по плечам белокурыми волосами и бриллиантовой полоской на шее, она выглядела настолько эффектной, что я тут же забыл про нервное ожидание.

Как только мы втиснулись в плотный поток машин, я спросил:

– Что расскажешь об отношениях, возможно, связывавших Мэри Маргарет Флендерс и одного из компаньонов Рота?

Блеснув глазами, Джули криво улыбнулась:

– Хочешь знать, спала ли она с одним из них? Ответ: не знаю, но не удивлюсь, если так и было. – Джули покосилась в мою сторону. – А знаешь почему? Это выглядит хорошим мотивом для убийства жены собственным мужем. Предполагалось, что ты должен помогать Стэнли, не так ли?

Я не ответил на замечание, ограничившись лишь быстрым холодным взглядом. Несколько минут мы оба молчали. Затем, переборов себя, но все еще не желая признавать ошибку, Джули выдала кое-какие подробности:

– Возможно, у нее было что-то с Уирлингом. Он бы не упустил своего шанса – не потому, что это Мэри Маргарет Флендерс, а потому, что она была женой Стэнли Рота… Уирлинга тешила бы мысль, что он отнимает ее у Стэнли.

– Однако не с Льюисом Гриффином?

– Льюис не пошел бы на такое. Отчасти потому, что он друг Стэнли. Но в основном из-за своих атавистических взглядов. Он считает бесчестным спать с женщиной, которая замужем за другим мужчиной. – В уголках ее рта, как отражение грусти, притаилась едва заметная усмешка. Негромким, чуть севшим голосом Джули добавила: – Приятно знать, что рядом еще живут такие люди. Особенно в нашем городе.

Премьеру назначили в «Китайском театре Граумана». Совсем недавно здесь опускалась на колени Мэри Маргарет Флендерс, оставившая в цементном растворе отпечатки рук. Застыв, цемент сделал отпечатки и дощечку с ее именем неотъемлемой частью звездной истории, уложенной на тротуарные плиты.

– Наверное, Льюис – единственный мужчина в Голливуде, с которым она не переспала, – не скрыв осуждения, заметила Джули. – Знаешь, была и такая сторона ее известности.

– Что интересно, – как бы вскользь сказал я, – в «Блу зефир» упомянута только одна связь, с компаньоном Уильяма Уэллса. – Джули удивилась, и я пояснил: – «Блу зефир». Это фильм. Сценарий, над которым работал Стэнли Рот.

Джули осторожно заглянула в мои глаза. Стараясь казаться беззаботной, она спросила:

– Это сказал сам Стэнли? Насчет только одной связи с компаньоном?

– Нет, – ответил я, не переставая изучать ее реакцию. – Стэнли не говорил, я сам прочитал.

Последовал новый полный удивления взгляд. В глазах Джули промелькнуло раздражение – всего на секунду.

– Сколько он тебе дал прочесть?

В ее словах была плохо скрытая досада, направленная вовсе не на меня – скорее на Стэнли Рота. Словно он, позволив ознакомиться с частью сценария, нарушил чье-то доверие или выдал чужой секрет.

Я ответил, сделав вид, что ничего не понял.

– Весь, – спокойно сказал я, глядя в окно. – Я прочитал сценарий от начала до конца, потом прочитал еще раз. По-моему, выдающаяся вещь. Что ты об этом думаешь?

И я повернулся лицом к Джули.

С вызовом подняв подбородок, она сидела, плотно сжав красивые, словно отполированные губы.

– Там есть про меня?

Голос прозвучал угрожающе тихо.

– Ты что, не читала? – спросил я, просто чтобы убедиться.

Теряя терпение, Джули отрицательно покачала головой:

– Никто не читал. Ты первый. Я читала отдельные фрагменты. – Вздохнув, она добавила: – Всякий раз по нескольку страниц – сцену оттуда, другую отсюда… Всегда в беспорядке и никогда два куска сразу.

Напряжение понемногу спадало. Посмотрев на меня, Джули с надеждой спросила:

– Ты уверен, что меня нет в сценарии?

– Тебе не хотелось бы там оказаться?

– Про «Блу зефир» знает каждый, – пояснила Джули. – Теперь всем известно, над чем Стэнли Рот трудился последние два года. Но никто еще не видел сценария в готовом виде, то есть никто, кроме тебя.

Мы стояли напротив кинотеатра, дожидаясь своей очереди к распорядителю парковки. Вдоль улицы на тротуаре выстроились отпечатки рук. Безмолвные следы тех, кто когда-то был знаменитым.

– Стэнли показывал отдельные части сценария, но только на студии. И еще он говорил, каким представляет этот фильм…

– Новый «Гражданин Кейн».

– Это сказал сам Стэнли? Он правда так считает? – спросила Джули.

Уклонившись от прямого ответа, я пояснил, что после чтения сценария нельзя не заметить аналогии.

– За исключением того факта, что «Блу зефир» рассказывает про индустрию кино, – немедленно отозвалась Джули. – Идея Стэнли такова: сказать правду и сделать это лучше, чем кто-либо до него. Вот почему так сильно переживают все, кто слышит о его сценарии. Боятся, что Стэнли Рот расскажет нечто хорошо ему известное. Так ты уверен, что меня нет в тексте?

В голосе Джули слышалось явное облегчение. Элегантная, как кинозвезда, она взяла меня под руку, и мы вступили в коридор, попав под обстрел фоторепортеров и телевизионных операторов. Улыбаясь, Джули приветствовала толпу, стоявшую за ограждавшим красную дорожку бархатным канатом. Раз уж мы оказались здесь, у входа в кинотеатр, Джули заодно решила убедить присутствующих в собственной известности.

Зайдя внутрь при ярком свете дня, мы вышли из кинотеатра через два часа, когда было уже темно. Не знаю, прав ли оказался продюсер Уильям Помрой. Не могу утверждать, что картина была самой лучшей из всех, в которых снималась Мэри Маргарет Флендерс, но с самого первого кадра ощущение, что ты в последний раз видишь ее в новой роли, что этого больше никогда не произойдет, надолго отпечаталось в памяти. Даже когда она просто «дежурила», пока кадр держал Уокер Брэдли или любой другой актер, вы продолжали смотреть именно на Мэри Маргарет, ожидая, что она сделает дальше.

Когда в конце фильма Мэри Маргарет умирает, получив пулю из снайперской винтовки (здесь снималась дублерша), сцена произвела на публику куда большее действие, чем эффект, достигаемый чисто художественными средствами. Публика была потрясена, несмотря на то что из присутствовавших с Мэри Маргарет Флендерс были знакомы лишь несколько человек. Выходя из зала, люди продолжали обсуждать фильм.

Оказавшись снаружи, я отошел немного в сторону, дожидаясь остальных, в то время как Джули бросилась к Стэнли Роту и собравшимся вокруг него руководителям студии, чтобы поделиться восхищением от премьеры и сказать, что уверена в будущем успехе. Едва Джули успела коснуться руки Рота, как я услышал скрипучий голос, безошибочно выделивший из толпы своего хозяина:

– Ты убийца, Стэнли Рот. Ты убил Мэри Маргарет Флендерс и скоро за это заплатишь.

Оглядевшись, я наконец увидел его, потрясавшего в ночи сжатым кулаком и повторившего этот жест снова, как только к нему ринулись самые шустрые репортеры и развернулись объективы телекамер.

Загорелый и ухоженный, одетый в черный смокинг, Джек Уолш выглядел как человек, уже владеющий собственной студией.