"Анатолий Вениаминович Калинин. Братья " - читать интересную книгу автора - Как-то странно, - закипая глухим раздражением, но сдерживаясь, сказал
Иван Степанович, - свои ты перевез, а колхозные на бугре стоят. Пчелы должны за семь верст за, взятком летать. - Ничего странного не вижу, - сухо ответил брат, и глаза у него блеснули. - Шесть ульев и шестьдесят - большая разница. Не напросишься машины их с места на место перевозить. Это же кол-хоз. - Скажи, Степан, за что тебя не любят люди в колхозе? - устало спросил Иван Степанович. Он почувствовал, как при этом вопросе Елена вдруг сверкнула на них из угла острым, пронзительным взглядом и опять низко склонила над вязаньем голову. - Каждому не будешь хорош. Ты скажи: кто? - Брат прищурился. - Каждому - это да, - согласился Иван Степанович. Он и сам знал, что в жизни нельзя быть со всеми хорошим. И не это он имел в виду, спрашивая брата. - Ты точно скажи: кто? - настаивал брат. - Например, Дарья. - Дарья? - поднял плечо брат, и на секунду на его лице отразилось искреннее недоумение. Но он тут же нашелся: - Дарья пусть лучше меньше перед председателем юбкой машет. - Ты же знаешь, Степан, что это брехня, - тихо сказал Иван Степанович. - Все знаю! - ожесточаясь, подхватил брат. - Я знаю, почему и ты зачастил к ней в бригаду. - Степан! - еще тише сказал Иван Степанович. Но брата уже нельзя было остановить. стол и приближая лицо к Ивану Степановичу. - Одним словом, колхоз. Ты понимаешь русский язык: колхоз. Это слово он произносил теперь так же презрительно и чуть в нос, как в свое время слово "город". И о людях брат отзывался так, будто до него они здесь ничего не сделали. Будто это не они построили здесь колхоз, засадили эти бугры виноградными лозами, а потом, когда лозы пожгли и потоптали фашистские танки, подняли сады из золы, отходили и опять стали жить в колхозе. Иван Степанович вспомнил женщин, устало идущих по берегу из садов е тяпками на плечах, Дарью, которая вырастила без мужа четверых детей и опять в садах поет песни. В том, как брат говорил о колхозе, Ивану Степановичу слышалось надругательство и над ними. Он уже не мог больше сдерживаться. - Я тебя, Степан, отстраняю от пасеки, - сказал Иван Степанович. - Ты? - с недоверием посмотрел на него брат. - Я, - подтвердил Иван Степанович. Они оба встали за столом и смотрели друг на друга тяжелыми взглядами. - Ну, это мы еще посмотрим, - приходя в себя после первой растерянности и поднимая вверх правое плечо, сказал брат, - Як тебе в работники не нанимался. Как общее собрание решит. Это колхоз. Вот когда он вспомнил о колхозе не так, как он вспоминал всегда, и выговорил это слоео не врастяжку, а твердо и четко. И от этого он стал еще более неприятен Ивану Степановичу. - Сдашь пасеку, а собрание потом утвердит. Ну и вот, - неожиданно заключил он так, как обычно говорил брат. |
|
|