"Анатолий Вениаминович Калинин. Братья " - читать интересную книгу автора

- Как-то странно, - закипая глухим раздражением, но сдерживаясь, сказал
Иван Степанович, - свои ты перевез, а колхозные на бугре стоят. Пчелы должны
за семь верст за, взятком летать.
- Ничего странного не вижу, - сухо ответил брат, и глаза у него
блеснули. - Шесть ульев и шестьдесят - большая разница. Не напросишься
машины их с места на место перевозить. Это же кол-хоз.
- Скажи, Степан, за что тебя не любят люди в колхозе? - устало спросил
Иван Степанович.
Он почувствовал, как при этом вопросе Елена вдруг сверкнула на них из
угла острым, пронзительным взглядом и опять низко склонила над вязаньем
голову.
- Каждому не будешь хорош. Ты скажи: кто? - Брат прищурился.
- Каждому - это да, - согласился Иван Степанович. Он и сам знал, что в
жизни нельзя быть со всеми хорошим. И не это он имел в виду, спрашивая
брата.
- Ты точно скажи: кто? - настаивал брат.
- Например, Дарья.
- Дарья? - поднял плечо брат, и на секунду на его лице отразилось
искреннее недоумение. Но он тут же нашелся: - Дарья пусть лучше меньше перед
председателем юбкой машет.
- Ты же знаешь, Степан, что это брехня, - тихо сказал Иван Степанович.
- Все знаю! - ожесточаясь, подхватил брат. - Я знаю, почему и ты
зачастил к ней в бригаду.
- Степан! - еще тише сказал Иван Степанович. Но брата уже нельзя было
остановить.
- Все они тут бездельники и жулики, - говорил он, перегибаясь через
стол и приближая лицо к Ивану Степановичу. - Одним словом, колхоз. Ты
понимаешь русский язык: колхоз.
Это слово он произносил теперь так же презрительно и чуть в нос, как в
свое время слово "город". И о людях брат отзывался так, будто до него они
здесь ничего не сделали. Будто это не они построили здесь колхоз, засадили
эти бугры виноградными лозами, а потом, когда лозы пожгли и потоптали
фашистские танки, подняли сады из золы, отходили и опять стали жить в
колхозе.
Иван Степанович вспомнил женщин, устало идущих по берегу из садов е
тяпками на плечах, Дарью, которая вырастила без мужа четверых детей и опять
в садах поет песни. В том, как брат говорил о колхозе, Ивану Степановичу
слышалось надругательство и над ними. Он уже не мог больше сдерживаться.
- Я тебя, Степан, отстраняю от пасеки, - сказал Иван Степанович.
- Ты? - с недоверием посмотрел на него брат.
- Я, - подтвердил Иван Степанович.
Они оба встали за столом и смотрели друг на друга тяжелыми взглядами.
- Ну, это мы еще посмотрим, - приходя в себя после первой растерянности
и поднимая вверх правое плечо, сказал брат, - Як тебе в работники
не нанимался. Как общее собрание решит. Это колхоз.
Вот когда он вспомнил о колхозе не так, как он вспоминал всегда, и
выговорил это слоео не врастяжку, а твердо и четко. И от этого он стал еще
более неприятен Ивану Степановичу.
- Сдашь пасеку, а собрание потом утвердит. Ну и вот, - неожиданно
заключил он так, как обычно говорил брат.