"Юрий Калмыков. Повеситься в раю " - читать интересную книгу автора

вид, что очень заинтересован пустой болтовнёй о Долговязом и его мухе и
изредка бросал какие-нибудь фразы, вроде:
- Да? Вы тоже слышали, как он вопил?
- О! Не то слово! Я выскочил в коридор, а Долговязый с мухой в руках
орёт, закинув голову назад, а рядом с ним бежали два вот таких здоровых
таракана!
Альфред услышал массу нелепых подробностей.
- У нас в палате лопнуло оконное стекло от его воплей, когда он
проходил мимо, а в четвёртой палате взорвались две электрические лампочки.
- А я ел варенье из банки в этот момент, и у меня ложка изогнулась, и
всё варенье из ложки вылилось на халат. Вот так я её держал! Вот она! -
Высокий больной в очках демонстрировал всем странно изогнутую чайную ложку.
Альфред заметил, как Максимыч вышел из своей палаты и, оглядевшись по
сторонам, отправился к концу коридора.
- Ну, прямо Дэвид Копперфилд! - проговорил Альфред, и не торопясь пошёл
вслед за Максимычем.
Альфред шёл в странном медленном темпе. Это был своего рода танец.
Каждый шаг наполнялся силой, и ничто не могло ему помешать. Какой-то больной
шёл перед ним с явным намерением зайти в туалет.
"Ну, куда же ты?!" - мысленно произнёс Альфред, глядя ему в спину.
Больной нерешительно остановился и почесал затылок.
- А! Полотенце забыл! - произнёс он, ни к кому не обращаясь, - потом
схожу! - Он развернулся и пошёл в обратном направлении.
"Я только иду мыть руки, но шанс не упущу", - мысленно произнёс
Альфред, открывая дверь.
Максимыч сидел на унитазе. Хотя в туалете было несколько кабин, он
выбрал ближайшую к выходу, у которой отсутствовали двери и боковая стена.
Видимо, он хотел избежать неожиданного нападения Альфреда.
- А! А! А! - в приступе страха заорал Максимыч Стукач.
Альфред спокойно шагал вперёд. И тут Максимыча Стукача всего
перекорёжило. С глазами, полными ужаса, он схватился за сердце. Альфред
открыл кран умывальника, но потом повернулся в сторону Максимыча Стукача и
ясно понял, что тот умирает сам.
"Что бы на моём месте сделал Совершенный Бог?" - спросил себя Альфред.
Он с равнодушным видом подошёл к скрюченному на унитазе от боли и ужаса
Максимычу Стукачу и помочился прямо на его мерзкую физиономию. В этот момент
жизненный путь Максимыча Стукача завершился.
Альфред помыл лицо и руки, вытерся полотенцем и пошёл к себе в палату,
поражаясь тому, что он только что сделал, не испытав при этом никаких чувств
и эмоций.
"Преднамеренно, хладнокровно, и ни малейшего раскаяния, - подумал
Альфред. - Всё встало на свои места".

КРОССВОРД

Скомарохов не переставал удивляться тому, что далеко не каждый
стремится побеседовать с Иисусом. Сейчас, когда они вошли в палату, из неё
сразу же вышло несколько человек. Скомарохов остановил одного из них.
Скомарохов не помнил, как его зовут. Этот больной с серебряным крестиком на
шее был заметен тем, что всё время стрелял у кого-нибудь сигареты.