"Юрий Калмыков. Повеситься в раю " - читать интересную книгу автора

но тогда на следующую ночь вколют дополнительную порцию снотворного, и я уже
не проснусь в нужный момент". Валентин вылез из постели и заполз под
соседнюю кровать. В просвете двери появились ноги человека. Он двигался
медленно и осторожно. Вошел в палату и подошел точно к кровати Валентина.
Постоял с минуту и, видимо увидев, что кровать пуста, так же тихо вышел в
коридор. Валентин вылез из-под кровати, прокрался к коридору, но, когда он
выглянул в коридор, там уже никого не было.
Валентин сел на кровать. По-прежнему все спали. В дальнем углу храпел
Максимыч Стукач. Вечером они с Максимычем поменялись местами: из-за того что
Максимыч храпел по ночам, его переместили в дальний угол палаты, где он
меньше мешал всем остальным.
"Итак, - думал Валентин, - они уже и здесь подобрались ко мне, теперь и
больница перестала быть безопасной. Только что я был на волосок от смерти.
Конечно, они придут снова, и тогда мне конец. Помощи ждать неоткуда, потому
что никто не считает угрозу реальной. Никто, кроме Иисуса, но он не
собирается мне помогать. Спаситель, который никогда никого не спасает! Я на
месте собаки, попавшей в виварий. Учёный на месте подопытного животного, и
должен послужить для какой-то неизвестной науки. Неотвратимо должен
послужить, хочет он этого или нет. У собаки всё-таки есть какая-то надежда".
Валентин стал вспоминать, бывало ли, чтобы собаки сбегали из вивария, и
не смог вспомнить ни одного такого случая.
"У них тоже нет никакой надежды, они тоже чувствуют неотвратимость
гибели. Сейчас я это знаю точно!" Чем больше Валентин думал о животных в
виварии, тем больше утверждался в мысли, что этого не должно быть. Так же
хорошо он понимал, что ничего с этим поделать он не сможет. Выпусти на
свободу животных - наберут новых, ничего изменить невозможно. Как не может
он сказать и тем, кто его преследует: "Не стоят все ваши исследования одной
жизни, никто не имеет права лишать жизни живое существо, нельзя оправдать
убийства никакими научными интересами. В конце концов, поставьте себя на
место этого живого существа!" Он стал вспоминать о том, как сам принимал
участие в подобной научной деятельности, начиная от первой зарезанной им
лягушки, на первом курсе. То, что так нужно делать, ни у кого не вызывало
сомнений. Он вспоминал. Это было насилие! Всем нужно было переступать через
себя, чтобы разрезать первое животное. Кому-то это давалось легко, кому-то
нет.
"Так устроен мир. Наука и медицина без этого не могут существовать.
Люди вообще-то хищники и ведут себя, как и положено хищникам. Неужели этот
человек, пусть даже это Иисус Христос, хочет изменить мир? Таких чудес не
бывает! Это не воду превращать в вино. Мир изменить невозможно! Никакому
Христу это не по зубам!" - Валентин лёг спать. - "Пусть убивают, если таков
мир и если изменить его невозможно".
Вот так же, когда-то давно, в детстве, когда он жил в деревне у
бабушки, он лежал ночью в постели и смотрел в потолок. Он боялся проспать
рыбалку. Но тогда у него впереди была жизнь, полная чудес! Сейчас впереди не
было ничего.
Решение созрело внезапно: "Я пойду в виварий и выпущу на свободу хотя
бы одну собаку! Мир изменить невозможно - и черт с ним! Но я устрою
маленькое чудо! Хотя бы для одной собаки!" Валентин надел халат, тапочки и,
стараясь производить как можно меньше шума, направился в коридор. Санитар
спал, сидя за столом, перед ним на столе лежали те самые заветные ключи.