"Н.Кальма. Капитан Большое сердце" - читать интересную книгу автора

и всю ночь, но победить воду не удалось. Мельвилль налаживал паровой насос,
но краны замерзли, нельзя было питать котел морской водой, и пришлось
наполнять его ведрами.
Де Лонг совсем разучился спать: он следил за всеми работами, и, когда
Ниндеман или Свитман выбивались из сил, капитан сам лез в ледяную воду и
работал топором, как плотник. Мельвилль, спускаясь в каюту, вместо того
чтобы спать, обдумывал новые способы откачивания воды.
"Все наши надежды на исследования и открытия угасают, - писал в эти дни
Де Лонг, - -кажется, нам предстоит возвращение в Соединенные Штаты на
корабле с течью. И это в лучшем случае. Я не хочу предсказывать какие-то
новые несчастья, хотя в нашем положении все возможно".
После многих недель нечеловеческого труда в сорокаградусном морозе течь
удалось прекратить. Возобновилась размеренная, однообразная жизнь. Прошла
первая арктическая зима, проходило лето, а судно продолжало лежать в своем
ледяном ложе.
Каждое утро, просыпаясь, Де Лонг видел то же, что перед сном: те же
лица, тех же собак, тот же лед. Все книги были прочитаны, все истории
рассказаны. От скуки за завтраком люди рассказывали свои сны, спорили о
различных теориях дрейфа. Чипп, сделав промер, сообщал: к
востоко-юго-востоку или просто к юго-востоку дрейфует "Жаннета". Денбар с
Алексеем отправились на охоту за тюленями. Доктор осматривал Даненовера,
Коллинс в сотый раз повторял наскучившие всем анекдоты. И только Мельвилль и
Де Лонг старались казаться веселыми, чтобы подбодрить и хоть немного
развеселить других.
Де Лонгу это было особенно трудно. Все чаще в его дневнике появляется
угрюмая и краткая запись: "Ничего особенного не произошло".
Двадцать второго августа 1880 года Де Лонгу исполнилось тридцать шесть
лет, и в этот день ему стало окончательно ясно, что предстоит вторая зимовка
в паке. Он начал писать письма Эмме и складывать их в дальний ящик
письменного стола. Он старался забыть о них, словно эти письма уже отосланы.
"Мы совершенно одни среди неизмеримого замерзшего океана, - написал он
в одном из никогда не посланных писем, - единственные живые существа в
грозящей смертью пустыне. Дни так похожи один на другой, что мы теряем их
след...
В конце концов человек - только высший вид машины. Стоит его завести и
поддерживать питание - и он сможет жить. Так обстоит и с нами. Скучное,
свинцовое небо, мрачное, как тюрьма, почти все время падает мелкий снег..."
И снова настала полярная ночь, беспросветная, беззвучная. Де Лонг
чувствовал, как гнетет его эта тишина. Но он был капитаном, на нем лежала
ответственность за многих людей. Он должен был служить примером бодрости.
И в канун нового, 1881 года, второго года во льдах, Де Лонг произносил
новогоднюю речь так торжественно-весело и непринужденно, что даже самый
близкий друг не обнаружил бы в нем и тени пессимизма.


ДВА ОСТРОВА

Капитан сидел в каюте, заканчивая определение местоположения "Жаннеты",
когда к нему вбежал задыхающийся от волнения Эриксен. Меховая шапка сползла
ему на глаза, он даже этого не замечал.