"Сергей Каледин. Стройбат (Повесть)" - читать интересную книгу автора

- Самое то. - Женька пританцовывал на снегу татуированными возле
пальцев ступнями: на правой - "они устали", на левой - "им надо отдохнуть".
- Когда Танюшку навестим? - поинтересовался он, заканчивая оправку. - Года
идут, а юность вянет.
- Обстучишься. У тебя Люсенька есть.
- Люсенька?! - возмутился Женька. - Люсенька - боевая подруга. А
Танюшка - барышня... И завязывай ты наконец с дерьмом! - Женька брезгливо
поморщился.
- Где эти-то? Фиша-а! Нуцо.!! Ком цу мир!
Женька завертел красивой головой, похожей на голову артиста Тихонова.
Только у Тихонова шея нормальная, а у Женьки кривая - скривили, когда
щипцами тащили его из пятнадцатилетней матери. За шею и в стройбат попал.
Из ямы за спиной Кости показались две взлохмаченные головы, обе черные.
Одна - красивая, но грустная - принадлежала закарпатскому еврею Фишелю
Ицковичу, глаза подслеповатые, - оттого и стройбат, а вторая, с золотыми
зубами, - цыгану Нуцо Впаду. Золотые зубы изготовлены были из бронзовой
детали водомера ротным умельцем Колей Белошицким. Сходство бронзы с золотом
спасло Нуцо от гнева родителей, приехавших по каким-то своим цыганским делам
в Восточную Сибирь и заглянувших в армию к сыну: мамаша в настоящих золотых
зубах, бусах и разноцветных юбках, отец - толстый, коротенький, в черном
костюме и шляпе. Деньги, которые они прислали сыну на золотые зубы, якобы
запросто вставляемые в Городе, сын пропил сразу, и если б не Копя
Белошицкий...
- Чего? - весело дернул башкой Нуцо. У него на все случаи было только
одно выражение лица - бесшабашное, ни к какому другому выражению физиономия
его не была приспособлена. - Чего орешь?
Фиша смотрел на Женьку строго и недовольно: зачем отрывает от работы?
- Проверка слуха! - Женька зевнул во всю пасть, как лев, и побежал к
роте, оборачиваясь на ходу: - Готовь Ганюшку, Констанц! Я сегодня кровь
пойду сдавать, бабки будут! Фирма веников не вяжет, фирма делает гробы!..
- Гроба, - пробурчал Костя, принимаясь за прерванную работу. - В час к
общаге подъезжай!
Он поправил ударение в "гробах" на уральский лад, потому что с Женькой
Богдановым, Богданом, познакомился в прошлом году в эшелоне - их, погань,
вывозили из стройбатов Уральского округа.
Потом, уже по приезде в Город, оказалось, что от скверны освобождался
не только Урал, по многим стройбатам страны прокатилась очистительная волна.
Везли их исправляться в Забайкалье, куда-то на границу с Китаем или
Монголией. По слухам, житье там было будь здоров: летом плюс пятьдесят,
зимой минус пятьдесят, питьевая вода по норме, песок в морду и радиация все
половое атрофирует. Это - слухи, а что шоферня стройбатовская там по пятьсот
- шестьсот рэ в месяц заколачивает - факт. А полтыщи казна за так платить не
будет.
Короче, ехали в ад, а попали в рай. В Город, в Четвертый поселок. От
центра Города до ворот КПП двадцать минут ленивой дребезжащей трамвайной
езды. Вот ворота, а справа, метров двести, - танцверанда; вот ворота, а
слева, метров двадцать, - магазин. А в магазине - рассыпуха молдавская,
семнадцать градусов, два двадцать питр. С десяти утра. Малинник! Дай Бог
здоровья отцам командирам, тормознувшим их по какой-то неведомой оплошке
здесь, а не за Читой.