"Феликс Кандель. Очерки времен и событий из истории российских евреев, том 2 " - читать интересную книгу автора

До конца восемнадцатого века название "жид" означало в России лишь
принадлежность к определенной национальности и употреблялось в том же самом
смысле, что и "поляк", "турок" или "татарин". Сохранились документы и
письма, в которых уважаемых евреев называли "жидами и добавляли при этом
весьма лестные и почетные титулы. Но в последние годы царствования Екатерины
II из официальных российских документов, выпускавшихся от имени императрицы,
исчезло прежнее наименование - "жиды", а взамен него появилось новое -
"евреи". Именно с этого момента название "жид" стало приобретать в русском
языке презрительное и оскорбительное звучание. И тем не менее в литературе,
в частных письмах и во многих документах девятнадцатого века широко
употреблялось это название - "жиды". Любопытно, что во всех четырех
дореволюционных изданиях знаменитого толкового словаря В.Даля объяснение
слова "еврей" отсутствует, но зато есть там толкование понятия "жид,
жидовин, жидюк, жидюга, жидовье". И вот оно: "Старинное народное название
еврея. Презрительное название еврея".


ОЧЕРК ВТОРОЙ

1

Екатерина II правила страной до 1796 года, и после ее смерти российский
престол занял ее сын Павел I. В 1799 году евреи из белорусского местечка
Шклов пожаловались новому императору на владельца местечка отставного
генерала С.Зорича, в прошлом - одного из фаворитов Екатерины II. Когда
императрица охладела к Зоричу, она пожаловала ему шкловское поместье, где он
построил себе роскошный замок и жил "в пышной надменности": содержал за свой
счет оперный театр, военную школу на триста дворянских детей и "всякий день"
устраивал балы, маскарады, фейерверки и грандиозные охоты. "Шкловский
деспот" считал всех евреев "подвластными ему, покуда на земле его
проживают", и расправлялся с ними по ежеминутной прихоти, как с крепостными
крестьянами: выгонял из местечка, отбирал дома и имущество, бил
собственноручно и облагал такими налогами, что "оставил без платежа один
только воздух".
Павел I без особой симпатии относился к фаворитам своей покойной
матери. Получив жалобу из Шклова, он послал туда известного русского поэта,
сенатора Гавриила Романовича Державина, чтобы тот разобрался на месте в
"самовольных поступках против евреев отставного генерал-лейтенанта Зорича".
Державин приехал в Шклов, опросил свидетелей, но отнесся к "забавам" Зорича
снисходительно и сообщил в Петербург, что "сколько ни старался", не нашел
чрезмерных "притеснений жидов Зоричем, по коим можно было бы подвергнуть
его... суду". Однако свидетельские показания нельзя было перечеркнуть, и
Державин воспользовался тогда судебным процессом по обвинению евреев в
употреблении христианской крови.
Это случилось в том же году в Белоруссии, в Сенненском уезде, незадолго
до праздника Песах. Возле корчмы нашли труп женщины и на основании одного
только "народного слуха" обвинили в ритуальном убийстве четырех евреев,
которые случайно находились в той корчме. Началось следствие, и специальному
чиновнику поручили "секретным образом изведать, нет ли... в еврейских
законах положения, что евреям христианская кровь нужна?" Некий крещеный