"Stronghold" - читать интересную книгу автора (Демин Ник)

Глава 4.

Мне снился очень хороший сон. Там было что-то про парк, карусели, детей, мороженное для них, жену, меня, бутылочку пива и еще что-то очень хорошее. Помню, что хорошее, а про что – не помню. В итоге проснулся я в районе обеда, переспавший, с больной головой и злой, как собака. В доме практически никого не было, только в закутке за печкой раздавался душевный, переливистый храп. Я не стал разбираться кто это и свалил на улицу. Вчерашние события казались бесконечно далекими и нереальными.

Двор был вычищен наш и соседский. Пашкин сын, с Сайгой наперевес, бдел с башенки второго этажа соседского дома. Я походил по двору, пытаясь найти хоть кого-нибудь. Проходя мимо сарая я услышал бряканье, поспешил на эти звуки я увидел толпу наших женщин. Наташа, Пашина жена, обучала присутствующих секретам доения коровы. Отреагировав на производимый мною шум и увидев его причину, они отвернули головы, с интересом наблюдая за действиями Натальи. Наташа объясняла, активно махая руками и заставляя попробовать всех. Корова пыталась отбиться от любопытных дамочек, которые пытались не подоить, а оторвать ей вымя. Но те не сдавались. Я еще понаблюдал, мучаясь мыслью, что, скорее корова сдохнет, а молоко в вымени собьется в масло, чем они научатся, и вышел на улицу. Там меня встретил Саня:

– Привет, выспался?

– Даже черезчур. Башка болит, – пожаловался я. – Надо бы собраться. Ты , Угрюмый и я. Хочу рассказать, что узнали. Можно мужиков пригласить, обговорить проблемки.

– Давай через часик. Угрюмый решил по окрестным магазинчикам прошвырнуться. Там крупных банд быть не должно. Кстати, а чего эта новенькая, немая что ли. Ни тебе здрасьте, ни мне до свиданья. Схватилась с утра и поперла машину мыть. За кем она будет? К чему её определим?

– Да она сама определилась, – ответил я. – Будет водителем. Джип закрепим за ней.

– Труповозку, что ли? Можно ведь и получше машину дать. Вот и приклеили название к машине, подумал я, а вслух продолжил:

– Пусть останется на этой машине. Ствол я ей выдам. Как раз подъехал Угрюмый на двух машинах, ГАЗели и бывшей моей девятке.

Во дворе сразу стало шумно, нарисовались женщины, дети. Все обступили добытчиков, перешучивались, нарисовалась моя жена, тоже подошла, но в общую кучу не полезла. Заметила меня и подойдя взяла за руку.

– Устал? – или мне так хотелось, но участие в голосе показалось неподдельным.

– Устал, честно ответил я, а на душе потеплело.

– Чем занимаешься?, – спросил я.

– Ой, – махнула она рукой, сидим с Мишкиной Людмилой и разбираем лекарства, составляем заявки для вас. Я план аптечного склада нарисовала. Хочу тебе отдать.

– А дети где?

– С ними Татьяна с Надеждой занимаются. Не знаю как в остальных предметах, а в математике и химии дети будут очень подкованы.

– Ну ладно, она высвободила свою руку, я пошла, а то до вечера не успею.

Она ушла. Я посмотрел ей вслед. Вроде бы ничего не было сказано, а настроение мое улучшилось, и даже голова болела не так сильно.

Из газели как раз начали таскать мешки и ящики. Я подошел и подставил плечо Сереге, стоящему в кузове, но меня окликнул Угрюмый. – Птицын, подожди. Я повернулся к нему. – Слушай, мы тут человечка прихватили, так с ним бы собеседование провести надо. Я физически почувствовал, что взгляды людей скрещиваются на мне. Никто не спрашивал, что мы сделали с тем пленником и удалось ли нам его разговорить, но фактически получилось, что с общего молчаливого согласия я стал ответственным за эту тему. Впрочем, я попробовал перевести стрелки.

– Почему я? Возмущенно заорал я. Кто взял то пусть и разбирается.

– Давай давай, – сказал подошедший Паша. – У тебя опыт есть, и потом, – он засмущался, – мы тут с мужиками посоветовались и решили тебя кем-то вроде службы безопасности назначить. От неожиданности я икнул и оглядел подошедших друзей.

– Мужики, вы чего? Какой из меня безопасник?, – в душе я уже понимал, что отвертеться не получится.

Раздался хор голосов, убеждающих меня, что мне любая лужа по колено и что, мол все, бордюры по плечу… И что, кто, если не я… И о политической необходимости сплотится и всем как один… И о болгарских слонах, лучших друзьях советского слона… (это типа, что они мне всегда помогут и я могу всенепременно на них рассчитывать).

С улыбкой на лице и мертвым холодом в душе, подошел к Угрюмому и попросил показать пленника. Бросив мытье джипа ко мне подошла Алина: – Сходи, разбуди Майкла и оба идите сюда.

Угрюмый посмотрел ей вслед, – Эх какую кралю себе в структуры отхватил. Уже структуры. Еще даже не знаем будем живы завтра или нет, а уже создаем структуры.

– Хочешь поменяемся, – спросил я его, – ты мне Серегу, а я тебе Алину. Да нет, – с сожалением сказал Угрюмый, отводя глаза. – Серега – снайпер, а от твоей дамочки у меня мороз по коже. – Я её утром по заднице хлопнул, так она посмотрела, как выстрелила. Нафиг –нафиг. Здоровье дороже. Вышел зевающий Мишка: – Ну где тут ваша добыча.

– Наша добыча в ГАЗели, а ваша вот, за машиной на земле валяется, как он считает, остроумно, пошутил Угрюмый.

Обойдя машину мы увидели связанный тюк, из которого на нас смотрели большие глаза.

– Угрюмый, – не оборачиваясь жестко сказал я, –если ты еще раз притащишь пленника без повязки на глазах, то расстреливать их потом тоже будешь ты. И только потом повернулся. Алина злорадно улыбалась, Мишка поеживался от холода, а Угрюмый изменился в лице.

– Я не палач, бросил он и видимо тут же пожалел о своих словах. Я набрал воздуха в грудь и высказал все, что думаю о них всех. И если уж они свалили на нас это дело, то пусть выполняют минимальные требования безопасности. Угрюмый тоскливыми глазами смотрел на дверь соглашался со всем, что я говорил и думал о том, как свалить от нас. Отпустив его восвояси мы занялись пленником. Первым делом мы утащили его в административный дом. Моя жена и Людмила сидели в отгороженном шкафом закутке и о чем то негромко переговаривались.

Я попросил у них чаю, выставил на стол сушки и конфеты и предложил развязанному парню, которому оказалось лет шестнадцать:

– Присаживайся.

Парень шумно пил чай, изредка стреляя глазами по сторонам. Мы с Мишкой сидели за столом кухни, тоже с чашками чая. Алина стояла привалившись в углу, со скрещенными сзади руками в которых был зажат ПМ. Мы с Мишкой тихонько переговаривались, не обращая на парня никакого внимания. Подошел Угрюмый, перепоясанный портупеей с кобурой, а за ним Саня. Все уселись и тоже начали пить чай.

Я подмигнул мужикам, достал бутылочку водочки, разлил и мы все дружно дернули по стопочке. И как назло черт вынес жену: – Пьянствуете, спросила она суровым тоном. Парень сочувствующе посмотрел на меня. Я пожаловался ему, –Рюмку не могу выпить, чтобы алкашом не обозвали. Он порозовел, а уж когда Алина погладила его по голове, он расплакался и рассказал все, что знал.

Стандартная история. После того, как началось повальное сумасшествие они отсиживались дома. Изредка позволяя себе с отцом вылазки до ближайшего продуктового магазина. Однажды отец вышел и напоролся на новообращенных. Что за новообращенные он не знал, но они избили отца, а он убежал. Потом когда они уехали он вернулся за телом отца. Видимо посчитав отца мертвым, новообращенные недобили его. Сейчас отец лежит дома, а он остался единственным добытчиком для семьи. Семья из пяти человек. Отец с матерью, он, брат восьми лет и бабушка. Выслушав его историю мы решили поговорить с ними со всеми. Съездив по указанному адресу забрали всех пятерых, еще одну корову, трех свиней и лошадь. Добро закинули в сараи, скотину определили в хлев. Жена и мать мужика плакали, багодарили и желали нам здоровья, а мужиком занялись моя жена и Людмила. Все эти дела заняли весь остаток дня, а наше население увеличилось на пять человек.

Заняв всех делами, мы собрались в администрации. Я смотрел на лица парней и думал, что все это когда то было и сейчас, фактически создаются новые классы, строится новый тип общества и скорей всего больше похожего на феодальное.

– Ну, – сказал Саня вставая и доставая бутылочку Хенеси. Разлил по стаканам, мы дружно крякнули, закусили квашеной капустой, стоящей на столе. Выпив, все уставились на меня с Майклом. Андреич озвучил общую мысль, – Ну что, контрразведка, докладывайте.

Я похрустел капустой и глянул на Майкла, тот глянул на меня, пожал плечами и доложил: – Ну допросили… Что знал рассказал.

– А потом?, – сунулся Серега.

– Ликвидировали, – коротко бросил Майкл, отбривая нездоровый интерес. В целом, информация, полученная от пленного заключалась в следующем:

Для нормализации обстановки на железной дороге линейное отделение решили усилить и придали пятнадцать человек с узловой станции. Среди них был некто майор Черепанов. Он достаточно жестко поставил себя в отделении и, надо отдать ему должное, сумел нормализовать работу вокзала. Ему пытались предлагать деньги, машины, пытались ложится под него, но он как оказалось работал за идею. После присно памятного *дцатого января, когда весь мир казалось рухнул, он объявил на вокзале осадное положение и объявил себя военным комендантом города.

В подчинении у него оказалось тридцать семь человек линейщиков плюс за все это время подошло еще несколько вооруженных групп. Кого то он разбил, кто то влился в его структуры. Тогда же он и получил кличку Шерхан. Дисциплина в его группе поддерживалась железная, оружия тоже хватает. До нас, у него было только две стычки окончившиеся переговорами. С новообращенными и свидетелями Иеговыми. На данный момент Шерхан контролирует привокзальный район, свидетели Иеговы район проспекта Мира и республиканской больницы, а новообращенные – заречный. Свидетели Иеговы не принимают к себе всех кого попало.

Новообращенные самые закрытые, про них вообще ничего неизвестно, кто такие, откуда взялись – неизвестно. Известно, что если ты к ним попадаешь, то обратно никто не выбирался.

Шерхан фактически набирает себе рабов, заставляя обслуживать своих бойцов и мотивируя свои действия защитой. Занимаются все тем же, чем и мы, т.е. грабят и набивают закрома родины.

Самой мощной группировкой на сейчасный момент является Шерхан. У него хорошо вооруженная группа в составе восьмидесяти бойцов, подчиняющаяся любому его слову. Он контролирует железную дорогу, склады, составы с бензином, мазутом, углем, лесом. У него около двухсот рабов. Четкой программы не имеет, вернее не имел. Однако в последнее время взялся за ум и вроде бы, что-то начинает прослеживаться. Он хочет попытаться взять под контроль Заводской район, но пока армия маловата. Поэтому решил закрепиться на занятой территории. Сил на постоянные посты нет, поэтому территория патрулируется на машинах.

Вообще такое ощущение, что все группировки заняты удержанием захваченных территорий.

Центр города считается нейтральной территорией. Там живут свободные и бродят мелкие шайки шакалов.

О группировках в нашей стороне пленник ничего не слышал, а он был не рядовой, а, так сказать, среднего командного состава. Шерхан собирался отрядить на разведку пару машин, но тут случилась стычка в Евроспаре. Штаб Шерхана решил, что наткнулся не на продуктовую группу, а на группу разведки. Это подтвердилось и профессионализмом группы (Угрюмый довольно расправил плечи). На всякий случай на площадь была выслана поисковая группа, которая обнаружила уходящие следы, но не рискнула организовать преследование. Службы разведки как таковой не существует.

– Для того чтобы вливаться в какую то из группировок слишком мало данных о них. Кроме того, я обвел всех глазами, – давайте посмотрим правде в глаза. Вряд ли нам захочется переходить в подчиненное положение.

В комнате повисло молчание. Паша вздохнул, побултыхал в бутылке и разлил остатки по стаканам: – и что мы собираемся делать? Саня уставившись в стол сказал:

– Вливаться в чужую группу смысла нет. Мы самодостаточны. Птицын прав. Сейчас нам нужно стараться осторожно искать людей и предлагать им помощь и покровительство.

– Дело в том, что для защиты у нас маловато сил. Мы не сможем выстоять, даже если вооружим всех. Фактически нас нет ничего, кроме рук, мозгов и хитрости.

– Нам нужно переезжать.

– А куда?

– В Светлый, – сказал Мишка. – Там была колония строгого режима. Вышки, КСП, трехметровый забор, колючка. Собственная котельная, дизель. Цеха по металлообработке и деревообработке. Гаражи. Механические мастерские. Рядышком небольшое озеро и деревня, у меня там дед жил. По трассе восемнадцать километров и с трассы десять километров вглубь. Причем о точном местонахождении обыватели мало кто знает. Вряд ли ее заняли. Все замолчали, обдумывая это предложение. Оно катило по всем статьям.

– Так с местом определились, решительно сказал Саня, – дальше вопрос о людях.

– Мы уже его обсуждали с контрразведкой, сказал, вставая Угрюмый, – берем отдельные семьи, с тем, чтобы была возможность воздействовать на людей.

Серега встал и проговорил: – Мы и ещё те, кого найдем из наших, принимают решения. Остальные находятся под нашей защитой. Никакого насилия, никакого принуждения. Единый налог на все, что произведено. Раз в неделю работают не на себя, а на нас. Возражений его слова не встретили. Только Андреич добавил:

– Отряды бойцов для защиты от внешних врагов должны набираться и тренироваться. Служба не менее пяти лет, по окончании службы, помощь в обустройстве, единовременное пособие. Никаких пенсий.

Паша спросил, а сколько нужно военных. Угрюмый сказал, что исходя из особенностей, не менее сорока человек специалистов, и обязательная воинская повинность, как в Советском Союзе, чтобы каждый умел держать автомат и применять его. И я добавил:

– Обязательный пост в городе, попытка внедрения в другие группировки, разведка необходимых для выживания колонии запасов и товаров и обеспечение безопасной экспроприации.

– Ну, что ж, с политикой партии определились, а теперь частности. В никуда ехать смысла нет. Поэтому Угрюмый, Майкл и Серега поедут на разведку. Сотовая связь пока работает, поэтому обзваниваем всех знакомых, кто может нам пригодится. Паша и Андреич, вам подготовить список того, что может пригодится по вашим направлениям. Отзвониться по знакомым и набрать в свои группы хоть какой то минимум людей. – Птицын, на тебе разведка окрестностей и собеседование с людьми. Есть ли у кого идеи где достать бойцов? На этой оптимистической ноте наше заседание закончилось и мы разошлись.