"Stronghold" - читать интересную книгу автора (Демин Ник)

Глава 5.

На границе остановились несколько машин. Не знаю что указывало на их мирные намерения; то ли то, что у ни у одного из них не было оружия, то ли белая простыня, привязанная к палке над каждой машиной. Видимо парламентеры, догадался я вслух.

Кто то за моей спиной презрительно фыркнул. Мы сидели втроем и разглядывали гостей. Два дня назад забежал Майкл и мобилизовал нас на встречу особо важных гостей. Как мы и предполагали – нападения являлись разведкой. Они тупо ждали нашей реакции и вот когда они уже было нацелились провести захват сектора, мы подложили им такую свинью, захватив людей и нанеся превентивный удар по их спецназовцам, что они, оказывается поняли, что с нами можно иметь дело. Вследствие подобной безалаберности мы теперь лежали в одной из комнат высотки, рассматривая гостей. Двое в бинокли, а одна в оптику СВД, с нашей стороны тоже показалось три машины, которые остановились, недоезжая до гостей метров тридцать. Все это напоминало мне либо обмен шпионами на границе, либо стрелку между двумя бандитствующими группировками (что в принципе собою и являло). Захрипела рация, я, как будто все понял, нажал тангетку и сказал: Все нормально.

Надо ли сказать, что мы сидели здесь уже практически сутки, с того момента как наши выборные все таки определились с местом встречи. Обговорив место все уехали готовится, а мы, по приказу Майкла, ломанулись сразу же сюда. За истекшие сутки мы проверили все высотки, окружающие местность, вычислили удобные места для засад и снайперов; Майкловские люди и Серегины саперы заминировали все места, подходящие для размещения достаточно крупных сил вероятного противника, после чего они уехали, а мы остались наблюдать за обстановкой. Прошли еще сутки. За это время мы разместились по всему периметру охраняемой зоны и держали её под наблюдением. Причем расположились мы не очень равномерно. Семеныч, Ильяс, Иван и Саня расположились на нашей стороне, они отслеживали любые изменения и должны были в случае опасности предупредить наших и дать возможность выйти из под возможного обстрела. Мы с Леной и Алиной наблюдали, так сказать, с тыла; и в запасе у нас была тройка ребят, так хорошо зарекомендовавших себя в работе «по обеспечению безопасности отхода» (мы это назвали так). Ребята нужны были как смертники, естественно не подозревая об этом (но смертник очень хорошо вооруженные; по крайней мере шансы уцелеть у них были бы, если бы не Лена и Семеныч). В случае реальной опасности (или если бы нам показалось, что реальная опасность) они должны были напасть, но опознать их как наших людей – не должны.

За десять часов до начала встречи, подъехала их группа прикрытия, высадила четверых человек, которые поозиравшись секунд пять, разбежались по двое в разные стороны. Судя по сумкам, мысль у них работала очень похоже, скорей всего снайпер с прикрытием и пулеметчик со вторым номером. Что интересно, побежали они именно туда, где я бы размести своих людей, для контроля встречи с их стороны. Эти же места были очень удобны и нам, но вследствие их удобности занять их мы не решились, но оставили под своим присмотром. Ребята из «списанной» тройки сидели в том доме, куда побежал снайпер, а пулеметчики забурились в наш дом в соседний подъезд, в который у нас была проломлена небольшая дырочка. Попеременно поспав, мы были бодры и готовы к встрече на самом высоком уровне.

Помните был какой-фильм и пацан в белой рубашке, вздувшейся пузырем, бежал и кричал: « Едут! Едут!». Так вот, ничего такого не было. С обоих сторон подъехало по три машины, одна остановилась чуть поодаль и из нее вылезло несколько мощных тел, вооруженных автоматами, в бронниках, шлемах, закамуфлированных и обвешанных оружием по самое немогу, и издалека напоминавших Дольфа Лундгрена из универсального солдата. Я присвистнул:

Нифигасе! Я и не знал, что у Угрюмого есть такие… машины смерти! Интересно, где они оружие доставали!? Вот Угрюмый, вот гад! Мы, блин, все для общественности, а он, сцуко, сковырнул где-то богатую нычку и сам пользуется, а обществу ни слова! Арсенал под его руководством, особо и не посмотришь. Надо будет разобраться.

Две машины подъехали поближе из одной вышли трое молодых ребят, установили пластиковые столы и стулья, поставили на столы минералку и рассосались по периметру. В бинокль их легко можно было разглядеть, это были люди Сереги. На мордоворотов они не походили нисколечко, но я знал, что они очень хороши в рукопашке и стрельбе из пистолета по македонски.

Из третьей машины никто пока не выходил. Стоял Форд Мэверик с затемненными стеклами и казалось, выжидал чего-то.

Ага. Другая сторона тоже зашевелилась. Два джипа тронулись и встав носами в разные стороны, образовали проход, в который медленно вползли два оставшихся джипа и остановились. Из одного джипа неторопясь вышли пять человек в военных бронниках, поверх зеленоватых сутан, вооруженные до зубов, а из другого джипа, немного рисуясь, выскочило пять рыл, одетых в, до боли знакомую омоновскую камуфляжку и черные бронники, с желтой надписью «ОМОН».

Я опять мысленно присвистнул. Об этом на совещании не разговаривали, но подразумевалось, что разговаривать решили орденцы, а тут обе ведущие группировки приперлись. Как же я это пропустил! И ни одна сука ведь не предупредила! Ни с той ни с другой стороны. Разведчик, мля!

Из джипов побогаче выползли представители высоких договаривающихся сторон. Из одного вылезали церковники: Полноватый, наряженный в аляповатую красную рясу, человек. А за ним высокий, весь в черном, инквизитор с двумя молодыми служками. Из другого джипа вылез седой человек, одетый в камуфляжную форму с двумя людьми в капитанских погонах. Все вместе они остановились у стола, дожидаясь нашей делегации.

Из нашего джипа вышел Саня, Угрюмый, Гладкомордый и Майкл. Они тоже подошли поближе и, перебросившись парой слов, уселись за стол. Ближайшее время делать было особенно нечего, поэтому я подал визуальный сигнал для группы молодых, а сам с Алиной отправился в соседний подъезд. Все было скучно и обычно. Сейчас подойдем, возьмем в плен, но поскольку почти союзники – отпустим, немного попугав. Сделав знак Алине, действуем тихо, я практически бесшумно протиснулся через проем в квартиру соседнего подъезда. Алина осталась пока в комнате, прикрывая меня. Я высунулся на площадку и прислушался. Двумя этажами выше бубнили два голоса. Я выскользнул из комнаты и, стараясь не отрывать подошвы от пола, двинулся по лестнице. Я успел подняться на один пролет вверх, но что-то мне не нравилось. Голоса звучали достаточно громко и уверенно, так себя в засаде не ведут. Я колебался, за последние полгода я стал настоящей крысой. Всегда остро чувствовал опасность и старался выстроить свои операции так, чтобы обеспечить себе и своим людям максимальную безопасность. Если бы была возможность, то я бы всегда так выстраивал свою работу. Вот и в этот раз я очень сильно чувствовал какую-то неправильность. Вроде бы все нормально, приехали рано, не обнаружены, сидим тихо. Все равно что-то не то!

Осторожность победила и я начал спускаться вниз, обратно в квартиру. Дойдя по стеночке до двери квартиры я задом толкнул дверь и остановился. В мою голову уткнулся ствол и чей-то довольный голос просипел: Заходи, гостем будешь.

Из оставшихся двух дверей на лестничной площадке вышло еще по два человека. У меня аккуратно вытащили из рук автомат, приговаривая: Ну-ка, ну-ка, осторожненько…

Потом быстро и профессионально обыскали. Было очень хреново. Во рту привкус страха, липкое тело и слабость в ногах и неприятный комок в желудке. Меня втолкнули в комнату, где меня радостно встретили остальные из группы захвата. Алина валялась в уголке комнаты, спеленатая по рукам и ногами, разведенным в разные стороны, одновременно втаскивали царапающуюся и кусающуюся Лену.

Вот сука, проговорил один, посасывая прокушенную руку. – Интересно, она заразная или нет. Связав, её бросили в угол, поверх Алины. Их главный повернулся ко мне. Здоровый детина с довольной мордой лица. Судя по отсутствию креста, нас взяли люди Шерхана. Это подтверждалось ещё и тем, что они громко обсуждали достоинства захваченных девушек, самыми радужными красками рисуя им перспективы дальнейшего общения. Особенно разорялся один с рваным ртом и нервным тиком, живописуя как они развлекались в Чечне с прибалтийскими снайпершами, причем рассказывал все это специально для Лены, развернув её к себе и поигрывая перед её глазами огромным тесаком, столь любимым спецназовцами:

Ты представляешь сука, что с тобой будет? – мечтательно говорил он. – Ты получишь много любви! Столько любви, что тебе просто не унести. У нас когда попадалась такая стерва, то её все любили.

Он не переставая крутил ножом в одной руке, то поднося его к её зрачку, то нацеливаясь на тонкую шею, то аккуратно оглаживая лезвием по груди. Второй рукой он держал пистолет, то поднося его к виску, то водя стволом по ложбинке между грудей.

Представляешь, ставишь её на хор, она ж поначалу довольная. Вы ж суки почему-то все как один страшные! Вас мужики не любят и вы, падлы, деньги на мужика зарабатываете, а тут такая халява! Воот! А после седьмого, восьмого обычно уже шевелится сама перестает. После двенадцатого её на вертолет ставят, так она вообще как мешок говна. Ничё не соображает, зубы выбьют, чтоб не покусала, и давай её наяривают в три смычка, она ж, ссука, даже мычать уже не может. Бывает, что им везет, и они сдыхают в это время. Он говорил и слюна падала из уголка его рта.

И вот когда она уже попользована полностью, то с ней можно и развлечься. Нет – пытать тебя никто не будет, ты не бойся. Мы делали проще: ломаешь этой суке ноги и руки, в рот че-нить забить, можно ещё глаза выколоть, кстати, и сбрасываешь её в колодец какой-нибудь, канализационный, например. И вот она там ползает, кричать пытается и бывает долго живет, дня три – четыре. Бывает жалостливый какой, гранату кинет или пристрелит, это повезло ей, а то сама сдохнет.

Судя по внешнему виду Лены – она была готова. В комнате неприятно пахло мочой. Если бы её додумались выдернуть кляп изо рта, то она бы рассказывала все, захлебываясь словами, только бы от неё убрали этого урода. К сожалению этого никто не видел и урод продолжал говорить. Периодически Лена теряла сознание, но крепкие шлепки по щекам быстро приводили её в чувство.

С Алиной уже вовсю развлекался здоровяк. Та лежала безучастная ко всему, не пытаясь сопротивляться. Здоровяк шумно пыхтел и елозил телом, приговаривая что-то вроде: « Что ж ты такая холодная девочка, никак тебя не разогреть». Худосочный, прыщавый тип, визгливо советуя приятелю, ждал своей очереди. Сначала он пытался сунутся к Лене, но рваный рот шуганул его в сторону, приложив к его лбу пистолет и ощерившись Оставшиеся трое разговаривали со мной.

Ну что мужичок, – ласково начал главный. – Ты не переживай так, седня ты – завтра я.

Все трое заржали. Видно вид у меня сделался чересчур испуганный, потому что они заржали еще громче.

За баб своих не беспокойся, что мы звери что ли, а попользуются ими, так от них не убудет. Опять громкий ржач.

Цени урод, тебя даже никто не допрашивает… пока. Да не ссы – никто искать тебя не будет. Пропал ты – непонятно как и все.

Им весело, тварям. Непонятные отрывки фраз, словно вырванные из общего контекста. Никчемный разговор, даже непонятно, чего они хотят. Прохрипела рация, главный настороженно прислушался и сказал: Все! Харэ! Собираем багаж и двигаем! Стрелка закончилась!

Он подошел к сопящему здоровяку, делающему третий подход и пнул его. Меня тем временем подняли и поставили стоймя. Руки и ноги у меня были связаны. Вставай давай, дома дотрахаешь.

Под общий смех здоровяк начал натягивать штаны недовольно бурча себе под нос. Особенно визгливо смеялся прыщавый. Толстый вроде бы вполголоса заметил:

По крайней мере мой член на носилках не заносят и я в аптеках виагру тайком в карман не тырю.

Хохот стал гомерическим, даже Алина растянула в улыбке губы, а прыщавый завелся, но так как он был явно парией в этой команде, то оставалось вымещать свою злость только на пленниках. Дрожа от бешенства он обвел всех мутными глазами и подскочил к Алине: Вставай сучка! Вставай бля! Разлеглась шлюха!

Он пнул её раз, другой; потом, озверев, стал топтать её ногами. Зрелище было настолько же неприятным, насколько захватывающим и, сказать правду, заводило. Наверно поэтому все в комнате отвлеклись на это развлечение.

Рваный рот отвлекся тоже и с одухотворенным лицом смотрел как молодая, красивая женщина превращается в кусок мяса. Лена, с ужасом смотревшая на все это, словно обезумела, возможно, представив все, что с ней сделают. Нащупав щепку она с диким визгом воткнула уроду в глаз, тот заорал, схватившись за торчащий окровавленный. Лена схватила выпавший пистолет, дальше она работала как в тире. Один выстрел – один труп. На неё страшно было смотреть, она визжала и стреляла. Слава богу, что она помнила; хотя я и отношусь к мужчинам, но мы с ней находимся на одной стороне. Кажется. Вроде бы. По крайней мере, именно это я напоминал ей ласковым голосом, глядя в прыгающий зрачок пистолета. Ей богу, её я боялся гораздо больше, чем боевиков, которые нас захватили. Наконец до нее вроде бы дошло и она медленно отпустила ствол пистолета. Она стояла посреди этого кладбища и в полный голос выла. Я стоял покачиваясь и с тоской думая о том что я могу упасть и тогда связанному вставать очень неудобно; что надо попросить чтобы с меня срезали веревки, но в таком состоянии это бесполезно; что если группа была не одна, то сейчас все и кончится; что Алина пытается пошевелится под свалившимся на неё телом; что убила она не всех, судя по тому что толстяк схватился за пах, пытаясь зажать хлещущую кровь. Свалившись на колени перед главтрупом, я обшарил его карманы на разгрузке в поисках ключа от наручников. В чем повезло, так это в том, он оказался в ближайшем кармане. Шепотом матерясь и поминутно дергаясь, я все-таки открыл наручники и, как оказалось, очень вовремя. За всем этими делами я и забыл, что изначально мы пошли за двумя чудиками с пулеметом, а они про нас не забыли. Алина (Вот девка! Ничего её не берет!) сумела непонятно как откинуть упавшего на неё прыщавого и сесть, в это время в дверь вежливо заглянули. К тому времени я онемевшими пальцами ухватил ближайший автомат и сумел дать очередь в ошеломленную морду. Морда выскочила за дверь и, не став долго думать, катнула внутрь гранату, слава богу, что не Ф-1. не знаю, что мне помогло (наверное очень сильно захотелось жить), но я метнул себ со всей силы в угол комнаты, сшибая с ног Лену и натягивая на себя раненого толстяка. Кинув гранату, те двое посчитали свою миссию законченной и продолжили срочную эвакуацию. Толстяку повезло – он умер, не повезло тощему – он остался жив; наш снайпер промахнулась. Я с трудом успокоил Лену, вытащил из под нас Алину, накинув на неё подобие одежды, и выбежал в коридор. Быстро отпустив в лестничный проем две гранаты я забежал обратно в квартиру и удовлетворенно почувствовал как содрогнулся весь дом. Дверь осталась на месте и даже запиралась на задвижку. Закрыв девочек, я выскочил через пролом и выбежал в свой подъезд, чуть не словив пулю от нашей тройки смертников, изо всех сил спещащих на помощь. Послав одного в квартиру и предупредив о возможной неадекватной реакции со стороны оставшейся в квартире половине группы, я с двумя другими побежал за машиной, оставленной достаточно далеко. Пригнав машину, мы погрузили в нее девочек, и впятером отправились в госпиталь. P.S. Одного я оставил вместе с прыщавым P.P.S. Прыщавому не повезло больше всех из погибших. P.P.P.S. И ещё; больше я так никогда не лажался.

Итоги переговоров были оглашены после повторной встречи и были вывешены для всеобщего обозрения.

Создается в пределах города три основных сектора. Все остальные называются свободными поселениями.

Переход из сектора в сектор возможен, при условии согласия руководства сектора.

Центр города объявляется свободной зоной и служит местом для проведения переговоров, обмена, торгов.

Сектора обязуются не нападать друг на друга, а также приходить на помощь друг другу в случае необходимости.

Разрешены посещения родственников в других секторах, если такие отыщутся.

Собственно, это все, о чем договорились высокие договаривающиеся стороны. Алина вышла из больницы через месяц, ближе к Новому Году. Я думал, что она больше не придет, после всего, что случилось, но я ошибся. Она вышла и стала еще больше времени проводить на полигонах, занимаясь рукопашным боем, стреляя и занимаясь подобной фигней.

У Лены был шок. Я не рассчитывал, что она может оправиться, ладно ещё Семеныча не было на месте, а то я бы точно получил пулю в лоб, но она очнулась. Теперь пропадает вместе с Алиной. Мне иногда становится страшно, когда я наблюдаю за этими двумя амазонками. Она стала совсем адекватной, единственное то, что мужчине лучше до неё не дотрагиваться. В этом случае сломанная рука – это самый удачный вариант.

В ближайшее воскресенье будет общий выезд на ярмарку, это теперь так называется, т.е. прибудет три каравана с разных секторов плюс какое-то количество неприсоединившихся. Кстати их довольно много сумело перезимовать прошлую зиму, а теперь они потихоньку выползают, прочитав вывешенные на центральной площади объявления. Такая идиллия, что мне становится страшно.