"Франц Кафка. Маленькие рассказы (1904-1924, Сборник)" - читать интересную книгу автора

помехи, как цепи и мачта. Но об этом Одиссей не думал, хотя он, может быть,
и слышал об этом, Он целиком положился на горсть воска и оковы и, невинно
радуясь своему ухищрению, плыл сиренам навстречу.
Но у сирен есть оружие более страшное, чем пение, а именно - молчание.
Хотя этого не случалось, но можно представить себе, что от их пения кто-то и
спасся, но уж от их молчания наверняка не спасся никто. Чувству, что ты
победил их собственными силами, и, как следствие этого, безудержной
заносчивости не может сопротивляться ничто на земле.
И действительно, когда Одиссей приближался, эти могучие певицы не пели,
то ли они полагали, что такого противника можно одолеть только молчанием, то
ли выражение блаженства на лице Одиссея, который ни о чем другом, кроме
цепей и воска, не думал, заставило их забыть о всяком пении.
А Одиссей, если можно так выразиться, не слышал их молчания, он
полагал, что они поют и только слух его защищен. Сперва он увидел было
повороты их шей, их глубокое дыхание, их полные слез глаза, их полуоткрытые
рты, но решил, что все это связано с ариями, которые неслышно звучат вокруг
него. А вскоре все это отскользнуло от его направленного вдаль взгляда,
сирены поистине исчезли из-за его решительности, и как раз тогда, когда он
был ближе всего к ним, он уже не помнил о них.
Они же - прекраснее, чем когда-либо, - вытягивались и вертелись,
распускали по ветру свои страшные волосы и растопыривали выпущенные когти на
скалах. Им уже не хотелось соблазнять, им хотелось только как можно дольше
ловить отблеск больших глаз Одиссея.
Если бы у сирен было сознание, они были бы тогда уничтожены. А так они
остались, только Одиссей ушел от них.
Есть, впрочем, одно добавление к преданию. Одиссей, говорят, был так
хитроумен, так изворотлив, что сама богиня судьбы не могла проникнуть в его
душу. Может быть, он, хотя человеческим умом этого не понять, действительно
заметил, что сирены молчали, и только до некоторой степени корил их и богов
за то мнимое пение.
Перевод C. Апта

12. СОДРУЖЕСТВО ПОДЛЕЦОВ

Было некогда содружество подлецов, то есть это были не подлецы, а
обыкновенные люди. Они всегда держались вместе. Если, например, кто-то из
них подловатым образом делал несчастным кого-то постороннего, не
принадлежащего к их ассоциации, - то есть опять-таки ничего подлого тут не
было, все делалось как обычно, как принято делать - и затем исповедовался
перед содружеством, они это разбирали, выносили об этом суждение, налагали
взыскание, прощали и так далее. Зла никому не желали, интересы отдельных лиц
и ассоциации соблюдались строго, и исповедующемуся подыгрывали: "Что? Из-за
этого ты огорчаешься? Ты же сделал то, что само собой разумелось, поступил
так, как должен был поступить. Все другое было бы непонятно. Ты просто
перевозбужден. Приди в себя!" Так они всегда держались вместе, даже после
смерти они не выходили из содружества, а хороводом возносились на небо. В
общем, полет их являл картину чистейшей детской невинности. Но поскольку
перед небом все разбивается на свои составные части, они падали поистине
каменными глыбами.
Перевод C. Апта