"Франц Кафка. В поселении осужденных" - читать интересную книгу автора

путешественника изложением этих вполне естественных для него вещей.
- Но ведь он должен был иметь такую возможность, - воскликнул
путешественник и встал с кресла.
Офицер понял, что рисковал сейчас надолго застрять в своих объяснениях
работы аппарата и поэтому подошел к путешественнику, приклеился к его руке,
показал пальцем на осужденного, который сейчас - поскольку все внимание так
явно было направлено на него - стоял приосанившись (солдат, к тому же,
потянул цепь), и сказал:
- Дело вот в чем. Здесь, в поселении, меня назначили судьей. Несмотря
на мою молодость. Потому что еще и бывшему коменданту я помогал в
рассмотрении всех вопросов, связанных с наказаниями, да и с аппаратом я знаком лучше всех. Принцип, которым я
руководствуюсь в своих решениях, звучит: вина всегда бесспорна. Другие суды
могут не следовать этому принципу, в них ведь сидит не один судья и, кроме
того, над ними стоят еще суды повыше. Здесь же ситуация другая или, по
крайней мере, была другой при старом коменданте. Новый-то уже проявил охоту
вмешаться в работу моего суда, но пока мне удавалось отразить его
поползновения и, надеюсь, будет удаваться и впредь. Вы желаете, чтобы я
разъяснил вам суть сегодняшнего дела? Извольте. Оно такое же простое, как и
все остальные. Один капитан заявил сегодня утром, что вот этот человек,
который служит ему денщиком и спит перед его
дверьми, проспал время своего служебного бдения. В его обязанности, среди
прочего, входит вставать к началу каждого часа и отдавать перед дверьми
капитана честь. Право, не сложная обязанность и к тому же необходимая, если
учесть, что он должен все время оставаться начеку как в целях охраны, так и
в целях обслуживания капитана. Минувшей ночью капитан хотел проверить,
исправно ли денщик выполняет свои обязанности.
Ровно в два часа он открыл дверь и обнаружил его спящим на пороге,
свернувшись калачиком. Он взял хлыст и ударил
его по лицу. Вместо того, чтобы вскочить и просить прощения, денщик схватил
своего хозяина за ноги, стал их трясти и кричать: "Брось хлыст, а не то я
тебя сожру!" Вот такое дело. Час тому назад капитан пришел ко мне, я записал
его показания и сразу вслед за этим вынес приговор. Потом я приказал
наложить на виновного цепи. Все очень просто. Если бы я сначала вызвал этого
человека к себе и учинил ему допрос, то возникла бы одна только путаница. Он
стал бы врать; если бы мне удалось уличить его во лжи, он стал бы
придумывать новую ложь и так далее. Сейчас же я держу его и не даю ему
больше творить беззаконие. Все ли я вам объяснил? Однако время идет, пора бы
уже и казнь начинать, а я еще не кончил знакомить вас с аппаратом.
Он усадил путешественника обратно в кресло, подошел к аппарату и начал:
- Как вы видите, борона по своей форме соответствует фигуре человека;
вот здесь иглы для туловища, здесь - для ног. Для головы предназначен
только этот маленький резец. Вам все ясно? - он любезно склонил туловище в
сторону путешественника, готовый к самым развернутым пояснениям.
Путешественник, сморщив лоб, смотрел на борону. Информация офицера о
здешнем судопроизводстве не удовлетворила его. И все же он был вынужден
говорить себе, что находился не где-нибудь, а в поселении для осужденных ,
что здесь были необходимы особые наказания и что здесь до конца надо было
действовать по военным меркам. Кроме того, он возлагал некоторые надежды на
нового коменданта, очевидно настроенного вводить, пусть даже и медленно,
новые судебные методы, которых не хотел понимать своей ограниченной головой