"Эва Качиркова. Предсказание прошлого " - читать интересную книгу автора

Я понимал ее и... наконец-то верил. Она не скрывала ничего. Не пыталась
убедить меня, что до самой смерти жаждет заботиться об этом грубияне. Я
Ганку одобрял. Она по крайней мере как-то пыталась изменить свою жизнь, в
отличие от меня, никогда на это не решившегося.
- Почему же дядя вам не помог? Вы сказали поручику, что деньги у него
были. И он вас любил. Разве он не видел, 'что дальше так жить вам невмоготу?
- Все так, - печально сказала Ганка. - Только дядя ничего не понимал.
Он полжизни проскитался по свету, привык все решать быстро и круто. Деньги
делать он умел всю жизнь. Говорят, когда дядя выезжал за границу, он уже был
одним из самых богатых пражских стоматологов. Все оставил здесь и заработал
новое состояние. Он хотел, чтобы сначала я развелась с Томашем. Ради него он
бы и кроной не пожертвовал. Дядя не хотел понять, что я этого сделать не
могу.
Она остановилась на перекрестке, где нужно было свернуть влево.
Уступила по правилам путь какому-то безумцу, который пронесся мимо со
скоростью километров сто, и тронулась с места точно в тот момент, когда
поворот был открыт. Хотя голова у нее шла кругом, на шоссе она вела себя
рассудительно и хладнокровно. Я восхищался ею. Тем более странным показалось
мне, что Ганка не замечает выхода, который напрашивался сам собой.
- А почему ваша мать и брат не выплатят вам причитающуюся долю? -
спросил я ее. - Есть же ваша доля в баррандовской вилле?
- Одна шестая, - саркастически бросила она.
- Из шестисот тысяч - это сто тысяч. На квартиру хватило бы. А они
могли бы радоваться, что от вас избавились.
- Они выплатили бы мою долю в лучшем случае из приблизительной
оценочной стоимости, - лаконично ответила Ганка. - А она много ниже. К тому
же у них нет денег. Жизнь матери - приятельницы, кофе, пирожные,
кондитерские... А Ольде требуется денег гораздо больше, чем он зарабатывает.
Зимой - горы, летом из года в год - Югославия, да и девицы тоже дорого
обходятся.
Остаток пути мы ехали молча. Только когда остановились перед моей
"шкодой", уже запыленной, но в остальном почти невредимой, Ганка с
беспокойством попросила:
- Пожалуйста, никогда при матери или Ольде не упоминайте об этой
кооперативной квартире. Из моей затеи все равно ничего не выйдет, заплатить
взнос вовремя я не успею. Кто теперь купит этот наш проклятый морг? Я туда
больше в жизни не войду. - Ганка посмотрела в том направлении, где за лесом
стояла красная вилла, и вздрогнула. Суставы лежащих на руле пальцев
побелели.
- Не волнуйтесь, не расскажу, - успокоил я ее. - По всей вероятности,
ни с вашей матерью, ни с братом мы никогда не встретимся.
"Во всяком случае, надеюсь", - мысленно добавил я. Хотя можно было
спокойно сказать это и вслух.

* * *

Как чудесно спалось в моей комнатке, с окном, затененным отцветающим
уже жасмином, под шуршание дождя по толевой крыше! Мне снилась девушка с
такими изменчивыми глазами, что я то понимал их выражение сразу же, то вовсе
не понимал. Недавно она была здесь, а теперь пришла снова, простила меня,