"Эва Качиркова. Предсказание прошлого " - читать интересную книгу автора

вспомнит, что у машины еще имеются кузов и мотор? - И я положил трубку.
Это была глупая, дилетантская месть, но она благотворно подействовала
на меня. По крайней мере позволила отвлечься перед неизбежным решением
проблемы: как переправить четыре покрышки отсюда до шоссе в пяти километрах
от Старой Болеславы.

* * *

Эту задачу за меня решил кто-то другой. Когда после четырех часов я
побрел к складу, чтобы проверить, не сожрали ли мыши старые покрышки, в
глаза мне бросился стоящий за забором белый "трабант". В нем сидела пани
Дроздова, бледная и с непривычно покаянным видом. Увидев меня, вышла из
машины.
- Добрый день! - сказала она смиренно. - Вы не сердитесь, что я
приехала?
- Нет, - ответил я. - Но у меня и правда нет времени. Нужно заняться
машиной.
- А как же вы до нее доберетесь? - участливо спросила она.
- Налегке без труда. С покрышками будет хуже.
- Мне именно это пришло в голову! - радостно провозгласила она. - Я вас
туда отвезу, хорошо?
Долго я не раздумывал. Общество пани Дроздовой меня не привлекало, но
это предложение было весьма кстати.
Итак, я снова сидел в автомобиле, возле красавицы с каштановыми
волосами, на сей раз как пассажир, с каждым поворотом колес приближаясь к
месту, где до сих пор ничего хорошего со мной не случилось. Пани Дроздова
ехала быстро, но правил не нарушала. Машину вела мастерски. И молчала. Я
взглянул на нее украдкой. Боковое стекло было опущено, и на фоне мелькающих
полей профиль ее вырисовывался очень даже впечатляюще. Ветер трепал над
слегка нахмуренным лбом каштановые кудри.
- Если бы нас увидел поручик Павровский, - обронил я, - ни под каким
видом мне бы уже не поверил, будь я красноречив, как сам Геббельс.
Она не уточнила, о чем это я, но зарделась.
- И как вам пришла в голову этакая глупость? - Я покачал головой. -
Только не оправдывайтесь своей семейкой. Женщине скорее простится, если она
покушается на имущество супруга, чем на его честь.
Уголки ее красивого рта опустились.
- В другой семье - возможно, - с горечью сказала она. - В нашей ценится
лишь то, что можно купить и продать.
Скорее всего, она не врала. Знавал я такие круги, и не только семейные.
Но здесь было что-то не так.
- Простите за нескромность, сколько вам лет?
- Двадцать восемь.
Я бы дал ей лет на пять меньше.
- Вы взрослая женщина. Замужняя. Ваша семья - это прежде всего ваш муж.
Хоть убейте, не могу поверить, что такое ваше объяснение его больше
устроило, чем...
- Чем правда? - прервала она меня. - Да, больше. Томаш не хочет
продавать это старье. Он понятия не имел, что я задумала. И никогда мне не
простит.