"Эва Качиркова. Предсказание прошлого " - читать интересную книгу автора

Эзехиаша. Влтава сияла, как серебряная ленточка, а конструкция моста,
который так круто изменил мою жизнь, уродовала реку, точно сломанная паучья
нога.
Долго же они с ним возятся, саркастически подумал я. Заглядывали бы
хоть иногда через забор, как тут у нас работают. Вот взялись бы за это дело
мои саперы с Йозефом... Тут я с удивлением поймал себя на мысли, что сейчас
размышляю вовсе не о том, ради чего сюда удалился. И я так же "заболел" этой
профессией, как мой друг Йозеф, слывший двенадцать лет назад самым большим
лодырем в части. Так же как старый чокнутый архитектор, который проектировал
это строительство. И который теперь то и дело так схватывается с главным
прорабом, что только пух и перья летят. Точно так же, как все эти строители
разного возраста, которые из месяца в месяц требуют дать им расчет, не желая
"губить в этом бардаке свое здоровье", но тем не менее никогда не уходят.
Все они чокнутые. По крайней мере самые стоящие из них, не уходящие со
стройки. Мудрые и осторожные - те платят пенсионную страховку и доживают до
глубокой старости, чтобы с пользой употребить свои денежки. А эти - кучка не
думающих о завтрашнем дне идиотов - сгорают, как пучок соломы, и останется
после них лишь зола, которая пойдет на удобрение газонов, если таковые здесь
вообще будут. Йозефа Каминека ночью отвезли в больницу с кровотечением -
язва двенадцатиперстной кишки.
Стройка за эти несколько недель не рухнет, а его вот подкосило. Доктор
Иреш с утра пораньше открыл ящик, где лежали подробные отчеты всяких текущих
дел, в которых сам черт голову сломит. То, что Йозеф держал в голове, доктор
хранил в своем ящике в виде переписки, записей, протоколов. Бесценных - со
всеми датами, подписями и печатями. Холодная голова - осторожный юрист,
который когда-то обжегся на том, что больше, чем следовало, совался в
политику, - Иреш способен сохранить здесь статус-кво. Вот он и посвятит
этому весь свой трезвый опыт четолюбца.
А со мной как? Мое статус-кво неважнецкое. Поскольку долго не
продержится. Расследующий убийство поручик Павровский, конечно, не забыл о
своем главном свидетеле. Скоро, и очень скоро, он задаст мне парочку
вопросов для проверки. Что я отвечу? Простите, пани Дроздова, вы прекрасны,
желанны и, вероятно несчастны, но со мною счастья не найдете. Мне следует
позаботиться о собственной шкуре, благодаря вашему мужу слегка попорченной.
Моя побитая личность, разумеется, вызвала лавину расспросов. И не
только в кабинетах. Когда минуту назад я шел через стройку, вся цыганская
компания Тибора Чураии скалила на меня зубы, как десять негритят.
- Чем это вы занимались? - спросил меня Тибор. - Прямо вылитый цыган!
Остальная братия громко расхохоталась. Все, кроме одного.
- Поддали вчера, а? Вроде нашего Дежо.
Они вытолкнули вперед того, которому было не до смеха. Можно было
подумать, что я гляжу на собственное отражение, каким вчера увидел себя в
зеркале.
- Что это с тобой? - спросил я его.
Он молчал, злобно глядя на меня.
- Бедняга Дежо только соснуть хотел. Чего вы его так измолотили?
- Я?! - изумленно воскликнул я. - Когда?
Мне сообщили, что сегодняшней ночью. Этот Дежо был подсобным рабочим в
бригаде гудронщиков, работавших сверхурочно на крыше одного из объектов.
Вредные испарения гудрона он мужественно промывал смиховским