"Алоиз Качановский. Три трупа и фиолетовый кот, или роскошный денек [D]" - читать интересную книгу автора

помады и спрятала их в свою сумку. Ей было стыдно, что она понапрасну
обвинила девушку, и она не решалась признаться в своей ошибке. Так думал и
я, но только до определенного времени. Дело обстояло намного серьезней.
Останавливаюсь, так как неожиданно припоминаю кое-что.
- У меня появились и другие доказательства того, что это не Пумс похитила
у Майки помаду. Пумс пришла утром в канцелярию уже с накрашенными губами.
А Майка еще вчера вечером не имела своей темной помады. Я лично
раскрашивал ночью соседку, которая пришла к Майке в папильотках. В ванной
была раскрытая помада. Светлая. Ванда может подтвердить это, так как
счищала сегодня следы этой помады с воротника рубашки Франка. Я за всю
жизнь не узнал так много о помадах, как за одно сегодняшнее утро. Что же,
нужно уметь разбираться во всем! Позднее выяснилось, что Пумс похитила
помаду в универмаге. Она вовсе не крала помаду у Майки, Майка потеряла
свою помаду сама.
Майка поднимает голову и хочет что-то сказать.
- Сейчас я предоставлю слово тебе, - говорю я, - дай мне закончить.
- Когда она ее потеряла? Разумеется, еще вчера, поскольку ночью у нее
помады уже не было. Где она потеряла? В этом-то и вся загвоздка. Майка
думала, что потеряла помаду здесь, в канцелярии. Поэтому, едва заметив на
полу помаду, похожую на ее собственную, она ее быстренько припрятала. Я
думаю, что Майка для того и пришла сюда с утра пораньше, чтобы поискать
помаду. Не хотела, чтобы ее нашел кто-нибудь другой. Потому, что
потерянная помада была свидетельством того, что Майка находилась здесь
вчера. А этот факт она тщательно пыталась скрыть.
- Погоди-ка, - говорит Ванда, - ведь ты сам сказал, что эта помада не
принадлежала Майке,
- Потому что Майка потеряла свою помаду отнюдь не здесь. Но думала, что
здесь. В противном случае она не бросилась бы на помаду, как коршун на
рыбу.
- Коршуны не едят рыб, - уточняет Гильдегарда.
- Ну, как коршун на то, что он ест, все равно что, - не сдаюсь я. -
Достаточно того, что она схватила помаду с полу, предполагая, что это
именно та, потерянная. А потом не призналась в своей ошибке, так как не
хотела посвящать меня в историю этой потери. Не хотела, чтобы я узнал, что
она была здесь вчера вечером.
- Ты была здесь? - спрашивает Майку Ванда.
Майка не отвечает.
- Была и убила черную, а может быть, и Нусьо, - отвечаю за Майку я. - А до
этого была у Франка. Я нашел ее помаду за подшивкой "Кинообозрения" в
вашем кабинете. Майка стала свидетельницей телефонного разговора, во время
которого Франк выдал себя за меня. Разговора с черной. Франку даже не
пришлось повторять Майке суть, его телефон устроен так здорово, что
разговор можно слушать даже с другого конца комнаты. Они оба поняли, что
им грозит. Если бы вокруг "Черной лестницы" вспыхнул скандал, Майку это
тоже скомпрометировало бы. Она оставила Франка дома, приехала сюда и
расправилась с черной. Ясно?
- Она убила себя сама, - говорит Майка.
- Откуда ты знаешь, что она убила себя сама? - спрашиваю я.
- Я присутствовала при этом, - говорит Майка. - И все было совсем не так,
как это описал ты.