"Алоиз Качановский. Три трупа и фиолетовый кот, или роскошный денек [D]" - читать интересную книгу авторали? Напрасно я так испугался и уж совершенно не из-за чего расстраиваться
теперь. Да и стоит ли сопротивляться и переживать, когда конец совершенно ясен? - Я скверно себя почувствовал, но уже все прошло, - заявляю я громогласно. - Сейчас вернется Пумс в роли пса-спасителя с горы Святого Бернарда и спасет меня окончательно. - В роли кого? - спрашивает Гильдегарда. - В роли пса-бернардинца с фляжкой водки на ошейнике, - разъясняю я. - Глоток спасительного напитка пригодится и вам. - Вы правы, я просто потрясена происходившим. До этого мне еще никогда не приходилось бить кого-нибудь молотком, и это произвело на меня большое впечатление; - Когда-нибудь все проходится делать впервые, - заявляю я философски. - Нужно признать, что у вас есть сила удара. Сразу видно пианистку. - Да, руки у меня сильные. Я очень рада, что могла помочь вам выбраться из этого затруднительного положения. - Но ведь вы пришли ко мне не для этого? Как это собственно произошло? Какие боги прислали вас в самую необходимую минуту? - У меня есть к вам дело. Я хотела бы обратиться к вам как к адвокату и просить вас о помощи. - Я ваш должник до конца жизни, - торжественно заявляю я. - Вы хотите кого-нибудь преследовать по суду? - Нет, речь идет скорее о защите, - произносит Гильдегарда и умолкает. - О защите? Кого? В чем его обвиняют? Что ему грозит? - Самое страшное, - говорит Гильдегарда и начинает шмыгать носом. - До сих Если его кто-нибудь встретит, ему конец! Люди таких вещей не прощают. - Не прощают чего? - спрашиваю я, ничего не понимая. - Безобразного внешнего вида, - говорит Гильдегарда и вытирает грязным платочком первые прорезавшиеся слезы. - Он действительно выглядит ужасно. Но разве он должен погибнуть из-за этого? Для меня он самый прекрасный. - Это, этот... ваш друг? - спрашиваю я неуверенно. - В чем заключается его уродство? О чем вообще идет речь? - Он облысел, - с трудом выдавливает из себя Гильдегарда, закрывает глаза платочком и застывает в неподвижности в знак того, что она уже все сказала и теперь ожидает моего приговора. - Сейчас, сейчас. Как это: облысел? - Он болел и облысел. Сейчас ой совершенно лысый. - Ну хорошо, облысел, - продолжаю я. - Но что здесь плохого? Со многими это случается даже и без болезни. Почему это должно быть таким несчастьем? И в чем тут опасность? - Если бы вы его увидели, вы бы все поняли, - говорит Гильдегарда. - О, я знаю, вы бы его не обидели, вы человек благородный, поэтому я и обращаюсь к вам. Ну, а если его увидит кто-нибудь из соседей или привратник, или какой-нибудь прохожий... он ведь убегает и на улицу, бродит там вечерами. Я никак не могу убедить его, чтобы он сидел дома. - А сейчас... он в вашей квартире? - спрашиваю я, не зная уже, что и думать об этом странном деле и как вести дальше эту полубезумную беседу. - Его нет! - восклицает Гильдегарда в отчаяньи. - Я не знаю, где он находится, жив ли еще, ничего не знаю! |
|
|