"Алоиз Качановский. Три трупа и фиолетовый кот, или роскошный денек [D]" - читать интересную книгу автора

их в нем.
- Вы шутите, - неуверенно возражает мне Пумс.
- Густав самый настоящий преступник, он свершил целый ряд чудовищных
повестушек, не говоря уже о сотнях идиотизмов, которые выпускает в свет
под маркой "Синей библиотеки".
- Чем занимается этот господин? - спрашивает Пумс.
- Он является директором Издательства детективной литературы. Выпускает
также журнал "Детектив" и серию криминальных повестей, знакомую тебе
"Синюю библиотеку". Многие из этих повестей он породил сам, причем я лично
принимал в этих родах самое деятельное участие. Я юридический советник
Издательства.
- Вы что, придумываете для них темы?
- Нет, в основном, я исправляю фактические нелепицы, которыми их продукция
так богата. Конечно, я могу заметить, может быть, одну несуразицу из
сотни. Ты догадываешься, наверно, что никто не в состоянии прочесть весь
тот вздор, который Издательство направляет в печать.
- Я хотела бы помочь вам, - сочувствует мне Пумс, - но не очень
ориентируюсь в этом жанре. Мне больше нравятся книжки о любви.
- Да ладно, я и не ожидал от тебя никакой профессиональной помощи. Но, по
крайней мере, ты могла бы не говорить по телефону: "Это бюро адвоката
Эдварда Риффа". Откуда это пришло тебе в голову?
- Но ведь это ваша фамилия?
- Рифф, но не Эдвард. Эдвард Рифф умер. Он был моим отцом и выдающимся
адвокатом, но скончался уже шесть лет назад.
- А как зовут вас?
- Можешь обращаться ко мне "господин Монти".
- От какого имени это происходит?
- Я предпочел бы не говорить на эту тему. Мои родители отличались
незаурядной фантазией при выборе имени для меня. К счастью, второе имя у
меня обычное - так что я подписываюсь, как правило, Одекер М.Рифф. Выучи,
пожалуйста, это наизусть, а я выйду минут на пятнадцать.
Спускаюсь в бар, усаживаюсь за столиком у окна, киваю кельнерше.
- Вы были правы, - говорю я ей. - Этот Антони Пилц действительно
уголовник. По кличке Щербатый Нусьо. Полиция разыскивает его.
- А когда его найдут, получу ли я обратно свои деньги? - спрашивает
кельнерша.
- Сомневаюсь. Думаю, что Нусьо потратил их на фальшивые документы, он ведь
укрывался, а фальшивые документы стоят недешево.
- Прохвост, - говорит кельнерша.
- О мертвых - либо ничего, либо хорошо, - изрекаю я на латыни, заранее
уверенный в том, что кельнерша не сумеет оценить всю глубину моей мысли.
- А вы ничего не припомнили о даме в чёрном? - спрашиваю я снова.
- Припоминаю одну такую, она сначала звонила, а потом заказала себе салат,
но не знаю, та ли это, которая вас интересует, - роняет кельнерша.
Вынимаю из кармана черный шелковый шарфик в белую клетку, который я снял с
шеи покойницы на балконе у седовласой соседки, так как боялся, что при
транспортировке трупа на соседний балкон, шарфик соскользнет на улицу. При
виде шарфика лицо кельнерши проясняется.
- Да, это та самая, - подтверждает она. - Помню этот шарфик, он был у нее
на шее. Очень бросается в глаза, точно?