"Елена Кабанова. Бокс, лохотрон и кодекс самурая" - читать интересную книгу автора

дивы. И даже будь я Наоми Кэмбелл, меня бы так же "запустили в
производство", как и любого простого смертного.
Почему я все время говорю о конвейере? Да здесь даже пахло, точно в
цеху - людским потом и нагретым пластиком. Не могу сказать, что я лишена
честолюбия, но ради возможности увидеть на экране себя и выкрикнуть: "Вон,
вон я, десятая справа в седьмом ряду! Глядите!" - я бы не стала тратить
столько усилий. Наводить лоск, потом часами дежурить в духоте и давке, с
тоской ощущая, как опадает налаченная челка и раскручиваются тугие локоны,
как капли пота смывают тщательно растушеванный макияж... Да вдобавок
выслушивать откровенно хамские замечания ассистентов, откровенно ненавидящих
и гостей, и массовку: "Ну вы, там, в красной футболке в девятом ряду! Какой
мудак так улыбается? Сделайте умное лицо! Я сказал, умное! Кто там в черной
водолазке приперся? Почему не в цветном декольте? Уберите бабку из первого
ряда, она портит весь план!" Сидя в зале - не в девятом ряду, но и не в
первом, я чувствовала: атмосфера сгущается.
Марыля, как и я, была новичком по части технологий раскрутки "голого
имиджа" и методик волнующей беседы ни о чем. Нам оставалось лишь слепо
подчиняться указам храбрых, но небогатых интеллектом масс-медиа. Сходство со
средневековьем продолжалось: обуреваемый жаждой славных дел военачальник и
отряд вассалов, ослепших и оглохших по повелению сюзерена. Но не онемевших -
о чем я не раз пожалела за те пять часов, что длилась съемка. Во всяком
случае, первые два часа, пока "зрители в зале" орали, свистели и хлопали,
имитируя бурные аплодисменты, переходящие в овацию - естественно, до начала
передачи. Если бы не Миркина железная хватка, я бы сбежала еще на
предварительном этапе. Я уже понимала, что предстоит колоссальная и
бессмысленная трата времени.
А вот счастливица Марыля (это сначала мне казалось: она действительно
счастливица) вышла на площадку ровно на час, чтобы сняться в своем пяти- или
десятиминутном интервью на тему "А бывают еще и такие кретинки". Может,
Марыля иначе охарактеризовала бы стиль и тему беседы, но со стороны все
выглядело партией в пинг-понг. Марыля была мячом. Я даже ей посочувствовала.
Все Марыськины попытки рассказать насчет своего представления об идеальном
браке разбивались о журналистские ноу-хау, направленные специально на то,
чтобы "гасить" гостей.
Похоже, подавляющее большинство ток-шоу (включая те, которые сами себя
относят к категории "интеллектуальных") от форм дискуссии неукоснительно
переходит к формам склоки. Чтобы "оживить" беседу, необходимо внести эмоции,
которых и взять-то неоткуда, если люди просто общаются, рассказывают о своих
планах, отвечают на позитивные вопросы. Приходится задавать негативные
вопросы и высказывать идиотские предположения, чтобы вызвать всплеск
возмущения - желательно, и у собеседника, и у публики. Скандальность -
совершенно необходимый компонент так называемого "острого материала". Для
пущей остроты можно воспользоваться целым набором специй: подстава с помощью
эксперта, внезапное оскорбление собеседника, презрительное поддакивание и
приступы глухоты, возникающие именно тогда, когда оппонент излагает
аргумент.
Вот почему журналисту, даже если он с канала "Культура", обычная
культурная беседа не подходит. И поэтому журналистское большинство принимает
на вооружение самую традиционную "тактику оживляжа": ноет или хамит. А
зачастую и то, и другое разом. Зачем? Да затем, что деваться-то им некуда: