"Танцуя на своем сердце" - читать интересную книгу автора (Делл Белинда)

Глава 3

– Это еще не конец света, Альма, – успокаивала ее Джанет на следующее утро. – Это всего лишь соревнования по бальным танцам на немецком курорте. Здесь не присваивают титула, и это никак не влияет на чемпионский статус. По большому счету, это вообще не имеет никакого значения.

– Это имеет значение для Майкла, – понуро ответила Альма.

– Разумеется. Он пытается всегда быть совершенным. Он ненавидит проигрывать, когда знает, что имеет все основания, чтобы выиграть. Я не виню его за это, но у нас у всех случаются черные дни. Вспомни, как мы выступили с Кеном в Мюнхене.

– Вот именно. Майку кажется, что устать от слишком большого количества репетиций так же скверно, как потратить время на прогулку с девушкой.

Джанет крутила в руках пузырек с духами.

– Что ж, если говорить честно, ты действительно не права.

– Джанет!

– Да, это так. Не стоит хвататься за все, что подворачивается под руку. Твой партнер вынужден смотреть за тобой. И если ты делаешь какую-то глупость, то ранишь этим не только себя, но и Майкла. Не думаешь, – заключила Джанет серьезным тоном, – что в последнее время ты доставила ему и так много неприятностей?

Альме нечего было ответить. Поколебавшись, девушка направилась в душ, зная, что когда вернется, то не застанет Джанет в комнате – та будет тренироваться с Кеннетом. Сегодняшний день может стать для Джанет и Кена днем триумфа. А ее ждали только упреки.

Выйдя из душа, девушка немного подкрасилась и приоделась. Надо было что-то делать с волосами. Они превратились в спутанный грязный комок. От морской воды и большого количества лака волосы склеились и стали жесткими. Альма не могла их даже расчесать как следует. Она взяла телефонную трубку и записалась в салон-парикмахерскую отеля. Потом девушка позвонила в комнату Майкла, но никто не ответил.

Она связалась с портье, и тот сообщил, что мистер Джефферсон позавтракал и ушел.

– Он оставил для меня записку?

– Нет, фрейлейн, никакой записки.

Майкл хотел, чтобы она почувствовала его неудовольствие. Девушка и раньше страдала от такого поведения партнера. Она хорошо знала, что с этим ничего нельзя поделать. Нужно лишь терпеливо ждать, когда ее простят.

Выходя из салона с новой прической, Альма встретила Майкла, спешащего в отель с целой охапкой журналов.

– Доброе утро, – холодно поздоровался он. – Полагаю, ты хорошо выспалась.

– Как раз наоборот, я очень плохо спала.

– Я тоже. Поэтому собираюсь сегодня немного отдохнуть. Если понадоблюсь, ты найдешь меня на веранде. Хочу немного почитать. – Он кивнул на журналы и собрался уйти.

– Но, Майк, разве мы не собираемся тренироваться сегодня?

– Зачем? Мы сегодня не выступаем.

– Но ведь мы всегда это делаем, Майк, каждый день. – Альма была просто потрясена его поведением, этой холодной отстраненностью. Такого наказания она не ожидала.

– Я не вижу никакого смысла в наших репетициях. Если только один из нас относится к этому серьезно.

– Но я серьезно отношусь, Майк. Ты ведь знаешь!

– В таком случае почему ты не ждешь меня в танцевальном зале в рабочей одежде?

– Потому… потому что мне нужно было привести волосы в порядок. Как я могла пойти в салон в рабочей одежде?

– Так тебе было нужно заняться волосами? Позволь полюбопытствовать: зачем? Мы ведь сегодня не выступаем. Или ты забыла?

– Разумеется, не забыла. Но я просто хотела выглядеть прилично… в случае…

– В случае, если твой светловолосый друг пригласит тебя прогуляться опять? И я очень надеюсь, что он так и поступит, иначе тебе придется весь день скучать в одиночестве.

– Ты хочешь сказать, что сегодня не проведешь даже немного времени со мной?

– А в этом есть необходимость? Мы не будем танцевать сегодня. Разве кроме этого у нас есть что-то общее?

– Майк, это неправда! Ты так говоришь только потому, что очень сердишься. И я могу понять. Я понимаю, честно. И согласна с тем, что виновата. Но, Майк, прошу, не будь таким! Такого никогда больше не случится.

– А вот в этом ты права, – вежливо подтвердил он, – потому что мы больше не будем танцевать вместе.

– Майк! – Альма была просто потрясена и не могла говорить. Она только молча смотрела на него.

– Если ты думаешь, что я собираюсь и дальше выступать с девушкой, из-за которой проиграл соревнование и даже не попал в финал!.. Ты только подумай, что об этом будут говорить. «Джефферсон не попал даже в шестерку в Уэстерхейвене!» Если ты думаешь, что я смогу допустить такое опять, то жестоко ошибаешься.

Альма почувствовала, что может зарыдать прямо на глазах у гостей отеля. Но ее гордость пришла ей на помощь. Гордость и гнев.

– Ты когда-нибудь думаешь о ком-то, кроме себя? Ты хоть на минуту задумался, что я чувствовала, когда вчера вечером пришла в отель, измученная и расстроенная? Тебе даже не пришло в голову немного приободрить меня!

– Я твой партнер по танцам, а не капитан болельщиков.

– Ты только что сказал, что больше не будешь со мной танцевать? Что ж, мне это подходит! – гордо произнесла Альма. – И если Дитер пригласит меня сегодня прогуляться с ним, я приму его предложение.

– Если ты это сделаешь, Альма, я никогда не прощу тебя.

– В таком случае что же ты хочешь, чтобы я делала? Слонялась из угла в угол с несчастным видом, ожидая, пока ты захочешь меня простить? Нет уж, спасибо! – Она повернулась и вышла из отеля.

Она шла, не обращая внимания на то, куда направляется. Затем поняла, что идет в ту часть города, которая ей только и была знакома – на центральную торговую улицу, плавно спускавшуюся к гавани. Но вдруг Альма в нерешительности остановилась, подумав, что, возможно, находится недалеко от Хейфенкея, где стоял катер Дитера.

Ей не хотелось встречаться с Дитером. По крайней мере сейчас, когда она пребывала в таком смятении. Альма не могла позволить Майклу диктовать, с кем ей поддерживать дружеские отношения, а с кем – нет. И уж конечно, она не станет терпеть его ничем не обоснованные гнев и недоверие. Поэтому она найдет Дитера и поблагодарит его за все, что он сделал вчера для нее. И извинится за грубое поведение партнера.

Последнее было наиболее трудной задачей. Как объяснить, что произошло с Майклом вчера? Дитер уже обвинил его в собственническом отношением к Альме. А на что же еще походила эта вспышка гнева перед их выступлением? На ревность собственника. Как объяснить человеку, который сам не профессиональный танцор, что причина такого поведения вовсе не любовь. Майкл пытался сохранить партнерские отношения, которые были залогом успешной карьеры.

Проблема заключалась в том, что в гневе он просто их разрушил, и Альма, почувствовав себя совершенно несчастной, не могла адекватно реагировать на это.

Девушка облокотилась на парапет и застыла неподвижно, не обращая внимания на теплый морской бриз, растрепавший ее прическу. Сейчас она не беспокоилась о волосах. Она вообще ни о чем уже не беспокоилась. Она не будет танцевать сегодня вечером. Она уже никогда не будет танцевать с Майклом.

– Вы такая грустная, – раздался сзади нее голос. Альма подняла голову. На нее с нежностью смотрел Дитер.

– Не надо грустить. Вы не победили вчера, но ведь это только из-за непредвиденных обстоятельств. Вы обязательно в следующий раз выиграете соревнование. И вам будут аплодировать. Прошлая ночь не в счет.

Девушка покачала головой. Дитер присел рядом на парапет и вопросительно взглянул на Альму.

– Я больше не буду танцевать с Майклом, – произнесла она, задыхаясь. – Мы сегодня поссорились, и он разорвал наши отношения.

– Ach, so?[6] – удивленно воскликнул Дитер. – Вы можете не согласиться, но, мне кажется, это к лучшему.

– К лучшему? Поссориться с Майком? – Ее глаза наполнились слезами, и девушка быстро заморгала, стараясь скрыть их.

– Нет, я имел в виду совсем не ссору. Ссориться всегда неприятно. Просто думаю, что ваш разрыв к лучшему. По крайней мере, мне так кажется.

– Но почему, Дитер? Мы подходим друг другу как партнеры.

– Если говорить о будущей карьере, то да, возможно, это и не так хорошо. К тому же если бальные танцы так много значат в вашей жизни, понятно, отчего вы такая грустная. Но, Альма, ведь вы еще так молоды.

Она согласно кивнула.

– Если вам только двадцать, то слишком рано посвящать свою жизнь какой-то одной карьере, одному мужчине и какому-то одному занятию. Я наблюдал, Альма, как вы живете, следуя за вами из города в город. Вы ничего не видите, кроме тренировок, репетиций и соревнований. Вы не видите никого, кроме Майкла. Разве это хорошо? Если вы сделали неправильный выбор, то как вы об этом узнаете? Вам не с чем сравнить. Альма, давайте будем на «ты». Вы не против?

Девушка слабо улыбнулась.

– Ты говоришь, как очень старый семейный адвокат, – прокомментировала она.

– Однажды именно им я и стану, без сомнения, – согласился молодой человек, улыбнувшись ей в ответ. – Хотя я не такой уж и старый. Я старше тебя всего лишь на семь лет, моя Альма. Но уже научился видеть очевидное. Когда я наблюдал за тобой, то понял: если я не вмешаюсь, то Майкл тебя полностью подчинит своей власти. Именно это и произошло бы. Разве нет? Вы бы обязательно поженились. Я видел, что происходит с немецкими парами. Хотя в Германии не делают профессиональную карьеру из бальных танцев, но подобное партнерство становится каким-то наваждением и обычно заканчивается браком. Ты бы вышла замуж за Майкла?

– Думаю, да.

– Ты хочешь именно этого?

Она на мгновение задумалась и совершенно откровенно ответила:

– Да, я хочу именно этого.

– Даже несмотря на то, что он может быть таким грубым и нетерпимым?

Альма засмеялась, но чувствовалось, что она с трудом сдерживает слезы.

– О, мужчины всегда грубы и нетерпеливы. Но это не мешает женщинам их любить.

Дитер выковырнул крошечную гальку из расщелины в парапете и бросил ее в воду.

– Прости. Возможно, я скорее навредил тебе, чем принес пользу, переезжая за тобой из города в город. Сначала, понимаешь, это был всего лишь каприз. У меня начались каникулы, я не знал, чем заняться, а ты так великолепно смотрелась на танцевальных площадках, такая легкая и элегантная. И мне хотелось видеть тебя снова и снова. Поэтому я стал ездить за вами. Но теперь понимаю, как это глупо.

– Ничего страшного. В том, что произошло, нет твоей вины. Во всем виновата только я. Если бы я не пошла загорать на пляж, а осталась бы с Майком, ничего бы не случилось.

Он сосредоточенно стал вытаскивать еще одну гальку из парапета, а затем, наконец достав камень, стал подбрасывать его вверх.

– Что ты теперь будешь делать? Поедешь домой, раз больше не надо танцевать?

– О нет, мы должны оставаться здесь. Даже если мы и не собираемся выступать, то, как обещали герру Брайтбушу, все равно будем присутствовать в танцевальном зале.

– А чем займешься днем?

– Не знаю. Возможно, прогуляюсь по магазинам или позагораю…

Их взгляды встретились, и они улыбнулись друг другу.

– Не хочешь съездить за город? Здесь не увидишь каких-нибудь особенных пейзажей, но пара милых местечек все же найдется. Как это по-английски? Живописных. Можно отправиться в Кайтем. Там еще можно встретить дома с соломенными крышами и деревья, которые почти нигде больше не растут. Хочешь съездить туда?

– О, Дитер… Я не знаю, следует ли мне…

– Почему бы и нет? Раз ты уже не партнерша Майкла, то можешь отправиться в небольшое путешествие с другим мужчиной.

– Да, но…

– Если тебя пугает эта идея, могу предложить что-нибудь другое. Например…

– Меня вовсе это не пугает, – рассердилась Альма, и ее зеленые глаза вызывающе сверкнули. – Я не из тех, кто пугается.

– Так, значит, ты не из тех? Отлично. В таком случае захвати куртку – возможно, у моря будет прохладно. А я через десять минут подъеду на машине к отелю.


В Кайтем они добрались довольно быстро. Там Альма и ее спутник долго бродили по аллеям, разглядывали старые дома, где жили капитаны кораблей, зашли в церковь, которая, как сообщил Дитер, была построена на месте храма богини Фрики, хранительницы семейного счастья. Они перекусили в небольшом ресторанчике в саду, где все деревья наклонились на восток от мощных ветров, дующих со стороны Северного моря.

– Что будем делать теперь? – спросил Дитер, допив свой кофе. – Еще слишком рано возвращаться назад. Может, посмотрим другие деревни? Хочешь съездить в Кэмпен? Там удивительные песчаные дюны. Но я бы предпочел…

– Что, Дитер?

– Чтобы ты позволила свозить тебя во Фридрихштадт. Он расположен в Шлезвиге, и ты взглянула бы на сельскую природу. У нас там есть небольшой домик, я имею в виду дом, принадлежащий моей семье. Там сейчас живут моя мама с младшими братом и сестрой.

– О, но я не могу, Дитер. Я не хочу им помешать…

– Вы, англичане, очень странные люди! Так боитесь сходить в гости или принять гостей у себя. Моей маме будет приятно видеть нас, я знаю. Я позвонил ей, перед тем как забрать машину из гаража, и сказал, что мы приедем к ним около половины четвертого. Она обещала приготовить для тебя английский чай.

– Дитер! – запротестовала Альма, но не смогла удержаться от смеха, когда он потянул ее за руку, чтобы поднять с места, а потом, обхватив за талию, побежал вместе с ней к автомобилю.

Сначала они ехали с острова на материк по узкой косе, затем влились в общий поток машин на широкой магистрали. Вскоре Альма и Дитер промчались через небольшой городок. «Хьюсум», – сказал Дитер, махнув рукой, когда они проезжали мимо. И вскоре стали появляться столбы с табличками, указывающими, сколько километров осталось до Фридрихштадта.

Это оказался спокойный нарядный городок, расположившийся около небольшой бухты, где на волнах покачивались яхты и моторные лодки. Дитер проехал через главную площадь, свернул к югу от залива, где дома попадались реже, но их фасады имели более внушительный вид. Наконец они свернули на аллею, ведущую к великолепному особняку из дерева и стекла в скандинавском стиле, поблескивающему в солнечных лучах. Дитер посигналил, парадная дверь почти тут же открылась, и на пороге возникли два светловолосых длинноногих подростка.

Они сразу же повисли на своем брате, как только тот выпрыгнул из машины, стали кричать от восторга и тискать его в объятиях.

– Los, los! – засмеялся Дитер. – Lass mich! Und nun, mann muss Englisch sprechen[7] – наша гостья не говорит по-немецки. Альма, позволь представить мою маленькую сестричку Каролину и моего нахального братца Уильяма. А это Альма Крейги, дети, самая замечательная танцовщица.

Мальчик учтиво поклонился, а девочка подошла и поздоровалась с гостьей за руку.

– Танцовщица? Как здорово! Вы танцуете в балете?

– Нет, бальные танцы.

– О да, я знаю, как Шульцы или Фишеры. Это так интересно. Дитер всегда знакомится с интересными девушками. Проходите, пожалуйста, Альма. Мама вас ждет.

Дитер взял ее за руку, и они вошли в огромную светлую комнату с большими окнами, занимающую почти весь первый этаж дома. Комната была обставлена стильно, мебелью из натурального дерева.

Женщина лет пятидесяти поднялась с кресла, чтобы их поприветствовать. Она оказалась совершенно не такой, как представляла себе Альма. Девушка думала, что фрау Мувендал окажется крупной и полной, какой и следует быть матери троих взрослых детей, а никак не хрупкой пепельной блондинкой в модных брюках.

Ее рукопожатие было крепким и дружеским, но серые глаза наблюдали за гостьей с настороженностью.

– Очень рада видеть вас здесь, Альма. – Она говорила с едва уловимым акцентом. – Дитер предупредил, что вы англичанка и поэтому захотите чай. Как видите, мы все приготовили.

И она показала на низкий стол с желтой скатертью и белыми фарфоровыми чашками. В центре стояла ваза с разнообразными пирожными.

– Я так рад, что вы наконец приехали, – воскликнул непосредственный Уильям. – Я так хотел побыстрее приступить к пирожным!

– Уильям, Уильям, – нежно укорила его мать. – Садитесь, пожалуйста. Альма, присаживайтесь рядом со мной. Каролина позвони, чтобы принесли чай.

С некоторым удивлением Альма наблюдала, как девочка позвонила в маленький серебряный колокольчик. В комнате сразу появилась пожилая женщина в белой наколке и переднике. Слуги! И дом для отдыха – таких размеров и такой великолепный! Ей сразу стало не по себе. На этот раз с ней не было Майкла, который ее всегда уверял, что они приглашены в Германию из-за их таланта, которому все завидовали. А сейчас Альму пригласили как подругу старшего сына, и она чувствовала, что фрау Мувендал захочет о многом с ней поговорить. Девушка не ошиблась.

– Вы давно в нашей стране, Альма? – спросила мать Дитера.

– О нет. Около десяти дней.

– И как вам здесь понравилось?

– Здесь чудесно. Города такие красивые и хорошо спланированные. Но разумеется, я видела совсем немного.

Снова вошла служанка с подносом с английским чаем. Она с любопытством взглянула на Альму, а потом поставила заварочный чайник и кувшин со сливками около своей хозяйки. Все приготовив, женщина поклонилась и вышла, а фрау Мувендал продолжила разговор:

– Дитер сказал мне, что вы выступаете на летних соревнованиях.

– Да, со своим партнером Майклом Джефферсоном.

– За это неплохо платят. Ведь вы не просто проводите время таким способом? Это ваша профессия?

– Нет еще. Мы с Майклом еще не стали профессионалами.

Фрау Мувендал разлила чай, а ее дочь передала чашки каждому из сидящих за столом. Девочка робко улыбалась Альме, а Уильям не сводил глаз с вазы с пирожными, хотя не смел взять ни одного до тех пор, пока мать не подаст знак.

Эта семья обладает очень хорошими манерами, подумала девушка. Но в их поведении чувствовалась некоторая натянутость, что не позволяло Альме расслабиться.

– А что вы делаете в промежутках между танцами? Вы проводите время дома со своей матерью?

– О боже, нет! – Девушка засмеялась. – Я стенографистка-машинистка.

– Что?!

– Стенографистка-машинистка, – перевел для матери Дитер. – Это что-то вроде секретаря. Так, Альма?

– Нет, я не секретарь, – решительно ответила Альма. – Я просто машинистка в офисе.

Мать Дитера посмотрела на сына, ожидая, что он переведет это на немецкий. Внезапно между ее светлыми бровями пролегла легкая складка, но через мгновение она исчезла.

– Итак, Уильям, я знаю, что ты ждешь именно этого мгновения. Предложи, пожалуйста, Альме пирожное.

Мальчик засиял, схватил вазу и подошел с ней к гостье. Дитер поставил перед Альмой тарелку. Девушка взяла первое попавшееся пирожное, положила его на тарелку, а тарелку поставила себе на колени. Каролина передала ей десертную вилку. Альма с тревогой посмотрела на угощение: это оказалась кремовая меренга – пирожное, которое сразу рассыпается на части, как только вы дотрагиваетесь до него. Зачем только она взяла именно эту прелесть!

Фрау Мувендал продолжала задавать вопросы. Живет ли Альма в Лондоне? Часто ли путешествует? Бывала ли в Гилфорде? Там живут английские друзья фрау Мувендал. Ее дочь успела задать пару вопросов о соревнованиях по бальным танцам, но мать явно не одобряла заинтересованности, которую проявила Каролина. Уильям же сосредоточил все свое внимание на уничтожении пирожного с кремом. Дитер с улыбкой слушал разговор, лишь изредка вставляя слово-другое в их диалог.

Альма никогда еще в жизни не чувствовала себя так неловко. Она никак не могла приступить к хрупкой меренге, лежавшей у нее на коленях. И столик, где стояла ее чашка с чаем, находился достаточно далеко. До нее не так просто было дотянуться. Проницательные глаза хозяйки внимательно фиксировали каждое движение гостьи, прочитывали его и ставили клеймо. Девушка выпадала из компании, собравшейся за столом.

Альма очень обрадовалась, когда раздался мелодичный звон часов и стрелки показали пять.

– Дитер, нам пора. – Она с облегчением поставила тарелку с пирожным на стол.

– Пора? Разве вы не останетесь на обед? – запротестовала фрау Мувендал.

– О нет, простите. Я должна вернуться в отель. Предполагается, что мы будем присутствовать там сегодня вечером.

– Но почему? Я не совсем понимаю.

– Администрация отеля оплачивает наше пребывание в Уэстерхейвене, – объяснила Альма. – Поэтому сегодня вечером мы должны быть там – гости хотят видеть нас на танцевальной площадке.

Фрау Мувендал удивилась такому объяснению, но промолчала. Ее младший сын задал гениальный вопрос:

– В таком случае вы не будете возражать, Альма, если я съем вашу меренгу?

– Уильям! Что за манеры! Каролина, позови Анну и попроси ее убрать все со стола, включая и меренгу.

– Хорошо, мама, – послушно ответила дочь. – Но ведь ты знаешь, что он все равно получит пирожное от нее на кухне.

Фрау Мувендал проводила Альму наверх в свободную спальню, чтобы девушка привела себя в порядок перед отъездом в Уэстерхейвен.

– Могу одолжить вам куртку, – предложила она. – По вечерам здесь часто бывает прохладно.

– Нет, спасибо. У меня есть пиджак в машине. Хозяйка кивнула и оставила девушку одну.

Когда Альма спустилась вниз, то застала мать и Дитера стоящими на пороге. Похоже, у них состоялся неприятный разговор. Девушка услышала «unfreundlich» от молодого человека, что без труда перевела на английский как «недружелюбный». Фрау Мувендал что-то быстро возразила. Но Альма поняла, что Дитер упрекал свою мать в том, что та вела себя недружелюбно, а женщина ответила, что в их доме такие гости нежелательны.

Слегка покраснев, девушка спустилась с лестницы и протянула на прощание руку фрау Мувендал. Умение держать себя с достоинством, выработанное годами тренировок, пришло Альме на помощь.

– Благодарю вас за оказанный прием, – гордо сказала она. – Не думаю, что мы встретимся с вами еще раз. Завтра я уезжаю в Англию. Но немецкая гостеприимность мне доставила большое удовольствие.

– Рады стараться. – Фрау Мувендал покраснела в свою очередь. – Вы не собираетесь побывать в этой части нашей страны еще раз?

– Очень маловероятно. Прощайте, фрау Мувендал. До свидания, Каролина. До свидания, Уильям. – И когда мальчик поклонился ей, Альма не смогла удержаться и прошептала ему на ухо: – Надеюсь, Анна даст тебе меренгу!

Дитер с мрачным выражением лица вел машину обратно. Они почти не разговаривали. Но девушка не жалела об этом. Она была не в настроении поддерживать беседу. Только оказавшись в Уэстерхейвене, Дитер почувствовал себя несколько лучше и даже смог улыбнуться своей спутнице. Последние лучи заходящего солнца окрасили его светлые волосы в золотистый цвет.

– Прости, что прием оказался не на высоте.

– Мне все очень понравилось, спасибо. Так любезно с твоей стороны провести столько времени со мной сегодня. Я очень признательна тебе за это.

– Увидимся завтра?

– Боюсь, нет. У нас с Майклом уже куплены билеты на самолет. Мы вылетаем из Гамбурга завтра в обед.

– Ты должна сразу вернуться? Не можешь остаться еще хоть ненадолго?

– Остаться? Без Майкла?

– Но если вы больше не собираетесь танцевать вместе?

– О… Понятно… Но в любом случае я вряд ли смогу остаться. В понедельник я должна вернуться на работу, – вежливо ответила Альма, но по ее тону Дитер понял, что она просто не хочет задерживаться здесь. Девушке было все еще больно от того, как с ней обошлась фрау Мувендал.

Когда они подъехали к отелю, навстречу им выбежал Майкл. Но на этот раз на его лице читались лишь радость и облегчение, никаких следов вчерашнего негодования.

– Альма, где ты была целый день? Я просто не находил себе места! – Он взял девушку за руки и помог ей выбраться из машины. – Я сегодня не смог застать Джанет в номере, и никто не знал, где ты!

Перед тем как зайти в вестибюль отеля, Альма остановилась и посмотрела на Дитера.

– Спасибо за прогулку, Дитер. Скорее всего, у меня не будет возможности попрощаться с тобой позже, так что говорю тебе «до свидания» сейчас.

– До свидания, Альма. – Он продолжал стоять возле машины и выглядел подавленным. Поскольку девушка не знала, стоит ли протянуть ему руку, Дитер решил эту проблему за нее. Он слегка поклонился, как это делали часто при прощании все мужчины, живущие на континенте. Она склонила голову в ответ.

Таким образом, подумала девушка, наше знакомство закончилось точно так же, как и началось, – обменом любезностями на публике.

– Я так беспокоился, Альма, – продолжал Майкл, когда они поднимались наверх. – Я подумал, что ты упаковала чемоданы и уехала.

Она засмеялась и покачала головой:

– Да, но как бы я это сделала? Я не знаю языка, и иностранные аэропорты пугают меня!

Когда они подошли к двери ее номера, Майкл спросил:

– Ты сегодня спустишься потанцевать для публики?

– Да, если ты хочешь. Мне кажется, мы должны это сделать, чтобы не чувствовать себя обязанными Брайтбушу.

– Полагаю, да. Могу я войти на минуту?

Альма открыла дверь, и они вошли в гостиную.

Звуки, доносившиеся из спальни, предупредили их о том, что Джанет собирается для финала соревнований, и Майкл стал говорить тише.

– Альма, прости меня. За мое поведение. Я просто был потрясен тем, что мы не попали в финал. Но, Альма, это ведь твоя вина.

– Да, я знаю. Я даже не могу выразить словами, как я расстроена.

– Я знаю, что ты сожалеешь. Как все нелепо получилось. И очень хорошо, что здесь, на этих соревнованиях, не присуждали никаких квалификационных разрядов. Но, надеюсь, в дальнейшем ты серьезнее отнесешься к делу.

Альма посмотрела на Майкла. В ее глазах поблескивали слезы.

– Ты хочешь сказать, что, в конце концов, мы все же останемся вместе?

– Разумеется, да. – Он сел ближе. – Ты ведь хочешь этого?

– О, Майк! Ты ведь знаешь, что хочу. Но я думала, ты разочаровался во мне и больше не захочешь со мной танцевать.

Она села за столик из светлого дерева.

– Это хороший урок для меня. Я поняла, что отнеслась к нашей поездке как к развлечению.

А ведь это работа, и у нас была определенная цель. Я подвела тебя, но даю слово, что с этого момента я сконцентрируюсь только на танцах, куда бы мы ни приехали и каким бы великолепным ни оказалось место.

– Это урок и для меня, дорогая. Знаешь, что случилось со мной? Я просто испугался. Да, – Альма бросила быстрый взгляд на Майкла, – испугался, что потеряю тебя точно так же, как потерял Джун.

Эту тему они никогда раньше не обсуждали. Его бывшая партнерша Джун Мейсон была исключительно талантливой от природы танцовщицей, и с ней они всегда поднимались на самые высокие места. Затем внезапно Майкл и Джун расстались. Вскоре она вышла замуж за строительного подрядчика и сейчас жила в Уэртинге. Удивительно, что Джун выбрала это скучное существование вместо того, чтобы танцевать с Майклом Джефферсоном.

Альма взяла Майкла за руку:

– Ты хочешь рассказать мне?

– Собственно говоря, здесь нечего рассказывать. У нас все получалось. Мы выиграли любительский чемпионат, затем попали в финал на фестивале «Звезда». Мы танцевали почти три года. Мне казалось, она счастлива. Джун так же серьезно относилась ко всему, как и я…

Майкл замолчал, на него нахлынули воспоминания прошлого, где Альме не было места. Она лишь принадлежала к тем зрителям, которые приветствовали Майкла Джефферсона и Джун Мейсон. Альма хорошо помнила эту девушку – спокойную, темноволосую, с удивительно красивой линией шеи и плеч.

– Что же случилось? Почему вы все-таки расстались?

– Я так и не понял, – признался Майкл, в возбуждении качая головой. – Мы были неофициально помолвлены. Джун хотела выйти замуж весной, но предполагалось, что это станет большим событием – церковный хор, прием в отеле, настоящее представление. Мать Джун жаждала всего этого… По крайней мере, я так думаю.

– Но ты не хотел.

– Нет. Не в тот момент. У нас было так много работы. Мы собирались на фестиваль танцев в Блэкпуле. На этом соревновании перед нами стояла чрезвычайно сложная задача – превзойти то, что мы сделали на фестивале «Звезда». Нам удалось добраться до той отметки, когда успех уже был совсем близок. Тогда я просто не мог заниматься всякими глупостями – составлять список гостей, обсуждать с Джун фасон ее свадебного платья, делать какие-то покупки.

– Но ведь это так естественно, когда девушка хочет красивой свадьбы.

– Да, я понимаю! – Майкл вскочил и начал шагать по комнате, засунув руки в карманы. – Но всему свое время. А в тот момент было не до свадьбы.

Альма ничего не ответила. Она лишь смотрела, как Майкл без устали ходит из угла в угол. Наконец он продолжил:

– Джун в конце концов поняла, что я прав, и согласилась отложить свадьбу до лета. Но в Блэкпуле мы выступили неудачно. И она очень расстроилась. Родители забрали ее на Южное побережье, чтобы Джун немного отдохнула… Я думаю, что именно там она и встретила того парня. Когда она вернулась в Лондон, он приехал навестить ее. – Майкл резко крутанулся на каблуках и посмотрел на Альму. – Мне следовало запретить им встречаться, теперь это очевидно. Девушка пожала плечами:

– Я не понимаю, что значит «запретить»? Разве можно запретить девушке встречаться с ее друзьями?

– Разумеется, нет. Просто мне нужно было им помешать. Но когда я увидел тебя с тем немецким парнем, мне показалось, что все повторяется, и я захотел прогнать его. Так следовало поступить и с парнем Джун. – Он подошел к Альме и внимательно посмотрел ей в глаза. – Но возможно, ты сможешь понять, почему я так прореагировал вчера, и простишь меня.

– Разумеется, Майк. И ты прости меня за мое легкомыслие.

– Все опять будет хорошо, как только мы вернемся в Лондон. – В его голосе вновь зазвучал энтузиазм. – Мы восстановим свою форму, и вскоре никто и не вспомнит о нашем фиаско в «Примеле». Ты ведь будешь работать, Альма?

– Обещаю, – серьезно ответила девушка.


Так как они не собирались выступать сегодня, Альма вместо нейлонового бального платья надела вечерний костюм из розового кружева, отделанный шелком. Этот наряд был самым дорогим в ее гардеробе. Она купила его на специальный чек, полученный ею в качестве приза на одном из соревнований. Альма знала, что выглядит в этом наряде очень стильно. Она решила надеть именно его по нескольким причинам. Хотя они с Майклом не выступали сегодня, девушка хотела поддержать свою репутацию. Кроме того, ей было важно, чтобы Майкл видел в ней не только партнера, но и женщину. И еще одна причина заставила Альму сделать такой выбор – она хотела показать Дитеру Мувендалу, что его мать недооценила ее. Хотя в существовании этой причины девушка не желала признаваться даже себе.

Когда Майкл и Альма вошли в столовую, их проводили к столику, где уже сидели Джанет и Кеннет Бриджесы. Девушка огляделась вокруг и увидела Дитера за столиком у противоположной стены комнаты. Увидев Альму, он слегка поклонился.

Майкл сжал ее руку.

– Держись от него подальше, Альма, сделай одолжение.

Она быстро прикрыла своей ладонью его руку. Дитера она поприветствовала сдержанным кивком.

Финал соревнований пришло посмотреть очень много народу. Но перед этим в зале организовали танцы для публики, и Альму часто приглашали потанцевать важные гости и местные сановники, поэтому ей не сложно было избегать Дитера. Когда состязание началось, мэр и его жена пригласили мистера Джефферсона и мисс Крейги к себе за стол. А в конце вечера, когда награждали победителей, Альма первой подошла к Джанет и Кеннету, чтобы поздравить и поцеловать их.

Вечер, посвященный чествованию победителей, продолжался далеко за полночь. На следующий день английские пары спали почти до полудня, а затем быстро упаковали чемоданы и отправились в Гамбург, чтобы успеть на самолет. Администрация отеля предоставила им «мерседес», который должен был доставить их до аэропорта. С трудом пробравшись сквозь толпу поклонников и доброжелателей, английские танцоры сели в машину и, помахав руками на прощание, уехали.

Поднимаясь по ступенькам трапа, Альма вдруг обернулась и увидела, что за оградой летного поля стоит белый «мерседес», точно такой же, как у Дитера, и в нем – мужчина, который смотрит из-под ладони на самолет. Альма пожалела, что так холодно попрощалась с ним… Но Майкл не одобрил бы…