"Бренда Джойс. Скандальный брак " - читать интересную книгу автора

разразившийся вокруг него в самом сердце владений Рутерфордов - в его
собственном доме.
- Может, хоть улыбнешься, Доминик? - в сторону, чтобы никто не заметил,
пробормотал-Филип, поздоровавшись с очередным гостем.
- А, собственно, чему я должен улыбаться?
- Ты сам поставил себя в такое положение, - спокойно продолжал Филип. -
Может, пора подумать, чтобы завести наконец совесть?
У Дома кровь застучала в висках. Он и так презирал себя.
- Ты, наверное, не поверишь, но она у меня есть. Филип натянуто
рассмеялся.
- Что же она безмолвствовала столько лет, или по крайней мере не
заговорила во время помолвки с Ф-лисити?
- Touche. Дом вдохнул и помрачнел. Они старательно избегали разговоров
о той ночи, когда Доминика застали с Анной Стюарт- при весьма
компрометирующих обстоятельствах.
- Конечно, не мое дело, имеется у тебя совесть или нет. Ты можешь жить
так, как считаешь нужным. Собственно, так всегда и было. Однако я надеюсь,
что когда-нибудь, когда я умру, ты станешь вести себя соответственно твоему
положению.
- Я и не знал, что ты так обеспокоен моим поведением, - резко ответил
Дом.
- Я обеспокоен только тем, - сказал Филип, - что ты мой наследник, и
все, что ты делаешь, отражается на мне.
Дом молчал. Да и чего он мог ожидать в день своей злополучной свадьбы?
Сердечных объятий? Знаков родительской любви и проявления истинной заботы?
- Не слишком ли поздно для отцовских советов. папа?
- К сожалению, да, - тихо ответил Филип.
Вид кладбища и одетых в черное людей вернул Доминика к
действительности. Он постарался унять дрожь. Да, в последний раз, когда он
виделся и говорил с отцом, тот упомянул о своей смерти. Какая ирония судьбы!
Дом попытался заставить себя забыть, не думать о последних словах отца,
но чувство вины не только не проходило, но продолжало расти. А у Доминика и
так достаточно поводов, чтобы винить себя, хватит до конца жизни.
Дом глубоко вздохнул, и его взгляд скользнул по знакомому сельскому
пейзажу. Стоял погожий солнечный летний день. Безоблачное голубое небо,
кругом пышная трава и, куда ни глянь, повсюду цветы. Местность представляла
собой ряд пологих склонов: в отдалении бело-розовым пятном едва виднелся
Уэверли Холл. В нескольких милях за Уэверли Холл начиналось побережье
Ла-Манша. К северу холмы поднимались гораздо круче, далеко-далеко на них,
среди каменных стен и изгородей пестрели крапинки - стада коров и овец.
Дом перевел взгляд на мовилу. Мокрая красновато-коричневая дыра
напоминала ему сочащуюся рану на поверхности плодородной земли. Это было
кощунство, и, хотя Дом не был истинным верующим, - он перестал верить в Бога
во время войны, - сейчас его охватило желание помолиться.
- Боже милостивый, - прошептал он, - прими душу отца моего, помоги ему
обрести покой и благослови его. Аминь.
Перед глазами все расплылось, и Дом несколько раз с силой моргнул, пока
предметы вновь не приняли своих обычных очертаний. Один человек в толпе был
на голову выше других и притягивал его взгляд. Герцог Рутерфорд. Он стоял,
опустив седую голову и прижимая платок к губам; его плечи тряслись. Он не