"Лидия Джойс. Музыка ночи " - читать интересную книгу автора

пыталась его удержать.
- Все в порядке. Я покидаю клуб. Уходите. Они тут же отступили.
Когда дверь за ним закрылась, он помедлил на ступенях, подняв лицо к
только что начавшему моросить дождю.
- Знаешь, ты будешь изгнан, - услышал Себастьян знакомый голос.
Он искоса взглянул на Стивена Холланда. Тот выбежал за ним и теперь
стоял рядом, с тревогой в глазах, хотя руки были небрежно засунуты в
карманы. Значит, один друг еще остался.
- Мне все равно.
Холланд пожал плечами, то ли в ответ на его слова, то ли на дождь,
который портил ему вечерний сюртук.
- Не понимаю, чего ты хотел здесь добиться. Себастьян опять
почувствовал раздражение.
- Он собирается выйти сухим из воды. Я не могу этого позволить.
- Но тут есть некоторое затруднение. Может, де Лент и подлец, однако
лжецом его не назовешь. А он говорит, что насилия не было.
- Дьявол побери, Холланд! Если бы ты сам видел синяки, кровь, ее слезы,
ты бы понял, что это могло быть только насилием, причем насилием гнуснейшего
толка. Она еще ребенок... - Осознав, что снова кричит, Себастьян прикусил
язык. - Ты должен верить мне.
- Я знаю, ты не лжец, Уортем. Но и де Лент не из породы лжецов. И это
все, что я могу сказать по поводу случившегося.
Себастьян часто слышал подобные рассуждения за последний месяц, и это
расстраивало. Окружающие считали, что его жизнь столь же небезупречна, как и
жизнь де Лента, и его слова не имеют преимуществ перед словами де Лента. К
тому же нравственность девушки, рожденной проституткой, вызывала сомнения,
так что его обвинения не вызывали доверия.
Кивнув на прощание Холланду, он спустился по ступеням и побежал через
улицу к своей двуколке.
Да, он поступил глупо, затеяв ссору с противником, словно какой-нибудь
рыцарь из старого романа, защищающий честь девушки. Словно это могло
освободить его от доли вины за то, что с ней случилось. Безрассудность его
поступка очевидна, теперь Себастьян в этом убедился. Но когда один
попрошайка у дверей конторы его поверенного сказал ему, где он может найти
своего врага, Себастьян не думал ни о чем другом.
Бросив шиллинг дожидавшемуся груму, он вскочил на сиденье и дернул
поводья. Единственное, чего он сейчас хотел, - это умчаться бешеным галопом
прочь: от клуба, де Лента, своей прежней жизни. Но ему пришлось сдерживать
лошадей, пока он ехал по оживленным вечерним улицам, хотя внутри у него
бушевала ярость.
Только худший из распутников устроил бы кутеж в доме, где приютил юную
невинную девушку. Только он, Себастьян, мог запятнать девушку просто своим
родством так, что ее нравственность тут же вызвала сомнение. Это его вина,
что Адела страдала от его милостивого небрежения, пока он хвалил себя за
великодушие и щедрость, его вина, что она подверглась насилию и что этому не
поверили. Ему нечем искупить свою вину, но, по крайней мере, он мог призвать
ее насильника к ответу. Он в долгу перед ней.
Закончив размышления, Себастьян обнаружил, что город остался позади, а
перед ним была почти безлюдная дорога. До сих пор он не знал, куда едет, но
теперь вдруг понял, что бессознательно направляется в Хартуолд.