"Джек Йовил. Женевьева неумершая ("Warhammer: Вампир Женевьева" #2) " - читать интересную книгу автора

руках кремневый пистолет. Шейдт ощутил, как воздух холодит его обнажившиеся
лопатки. Пуля взорвалась, и ее осколки разлетелись, разрывая в клочья его
одежду и кожу. Офицер насыпал в пистолет порох из рога и потянулся к мешочку
со свинцовыми пулями.
Шейдт устремился к офицеру и здоровой рукой вырвал у него рог. Он
вытряхнул белый порошок из него прямо человеку в лицо и ухватил пистолет за
дуло, просунув палец в спусковую скобу. С предохранителя тот был снят.
Глаза офицера в панике расширились, он задохнулся.
Шейдт локтем ударил офицера в кадык, сбив его на мостовую. Он поднес
пистолет к напудренному, как у клоуна, лицу и нажал на курок костяшкой
пальца. Кремень высек искру прямо офицеру в глаза. Вокруг головы человека
вспыхнуло облачко огня, и Шейдт пошел прочь. Когда он торопливо шагал от
ворот, перерубленная в предплечье рука оторвалась и упала в придорожную
канаву.

Ему нужно было поупражняться в превращениях. Не в смысле грима - все
эти спрятанные в ладони вставные зубы, эластичные парики, морщины, которые
видны лишь при определенном освещении, - но во всем остальном. Кто-то
другой, может, сделал бы из себя чудовище внешне. Чтобы выглядеть
убедительным, Хайда Детлефа должен вырастать изнутри.
Он в одиночестве сидел в театральном буфете, уставившись на
выщербленную деревянную доску стола, пытаясь отыскать тьму в своем сердце. В
сердцах своих зрителей.
Он вспоминал глаза Дракенфелса. Вспоминал месяцы, проведенные в
крепости Мундсен. Некоторые чудовищами рождаются, а не становятся. Но голод
и жестокость способны толкнуть человека на что угодно. Что могло бы
превратить его, Детлефа Зирка, в нечто столь же чудовищно злое, как Вечный
Дракенфелс? Великий Чародей становился таким веками, тысячелетиями. Магия и
грехи, искушения и ужас, честолюбие и страдания. Становятся ли люди хайдами
постепенно, подобно тому, как сыплются песчинки в песочных часах, или
превращение происходит мгновенно, как на сцене?
Он стиснул кулаки и представил, что наносит ими удары. Представил
сокрушаемые черепа.
Череп Евы Савиньен.
Черная рука схватила его сердце и медленно сжала. Его кулаки
закаменели, он оскалился, обнажая зубы.
Тьма пульсировала в его мозгу.
Мистер Хайда вырос в нем, и плечи Детлефа поникли, это его тело приняло
облик монстра.
Животное начало проросло внутри его собственного.
В зле присутствовало такое наслаждение. Такая простота и легкость.
Такая свобода. От желания до его осуществления было рукой подать. Свирепая
простота дикости.
Наконец-то Детлеф понял.
- Детлеф Зирк, - произнес голос, пробившись сквозь его мысли. - Я
Виктор Расселас, управляющий и советник Морнана Тибальта, канцлера Империи,
директора Имперского банка Альтдорфа.
Детлеф смотрел на человека, пытаясь сфокусировать зрение.
Это был хрупкий тип, одетый в темно-серое, в затянутой в перчатку руке
он держал свиток. Вместо герба стояла печать Имперской канцелярии.